В Шторме - [50]

Как он мог бороться теперь? Как мог удержаться против всего?

Ему нужно найти путь. Не позволить проглотить себя этим предзнаменованием.

Если бы только он смог…

Люк оторвался от своих мыслей, признавая волнение Силы, нахлынувшее во Тьме еще до того, как услышал голос снаружи: низкий бас, раздающий приказы, словно это было его божественное право.

«Только не сейчас», — подумал он. Но было без разницы, что он думал: даже если бы Вейдер услышал его, он не замедлил бы свой шаг.

Люк знал, что должен встать, но вместо этого только еще ближе притянул к себе колени, обхватывая их руками в необыкновенно по-детски непосредственном жесте.

В комнате зажглись лампы — даже они находилось вне его контроля здесь; с тяжелым свинцовым звуком последовательно отодвинулись блокировочные болты.

Вейдер вошел один и встал, ожидая пока грохочущие двери с тяжелым скрежетом сдвинутся обратно.

Повисла тишина. Люк не поворачивался, хотя он был не в силах проигнорировать тяжелое режущее дыхание маски своего от… Вейдера.

— Твои спутники свободны, — наконец заявил тот.

Люк промолчал, пристально глядя в ночь, разрываемый расстройством и своею неспособностью действовать. Он хотел кричать, вопить на это… существо, чтобы оно оставило его в покое, ушло и никогда не возвращалось. И все же, когда он в итоге, не оборачиваясь, заговорил, он задал лишь один спокойный вопрос:

— Что ты хочешь от меня? Я понятия не имею, зачем ты здесь.

— Я тоже, — признал Вейдер без злобы мрачно растерянным в тот момент голосом.

— Тогда уйди. Оставь меня одного. Просто… оставь меня.

Почему он не мог сделать это? Зачем продолжал возвращаться, напоминая о слабости, которую Люк нес в себе?

— Ты уже один. По своему собственному выбору, — прогрохотал Вейдер.

Люк развернулся:

— Моему выбору? Выбору!? Мой выбор — выйти отсюда и никогда не оглядываться. Мой выбор, чтобы ты… — он остановился, потирая пульсирующие от боли виски, мертвенно усталый. Какой был смысл во всем этом?

— У тебя по-прежнему есть выбор, — напомнил ему Вейдер.

— Я сгнию, прежде чем помогу тебе, — утомленный глухой голос, наполненный горячим убеждением.

— Тогда он победил. Ты станешь служить ему еще до окончания года.

— Потому что ты сделал так?

— Потому что это то, что делает он. Он уничтожил Сенат и Орден Джедаев. И разрушил Республику. Ты думаешь, что сможешь один выстоять против него?

Голос Вейдера был странно тихим, побежденным. Практически опечаленным, как показалось Люку. Или, возможно, он был просто уставшим.

— Ты видишь будущее? — спросил Люк в конце концов, вновь отвернувшись от него.

— Я получил видение сегодня, — ответил Вейдер на невысказанный вопрос сына.

Мальчик довольно долго молчал в тишине, потерявшись в мыслях. И Вейдер знал, как сильно произошедшее беспокоит его; возможно, поэтому он и пришел сюда. Даже учитывая, что теперь, когда он был здесь, Вейдер совершенно не знал, что сказать и как предложить какую-либо поддержку.

— Ты думаешь, Мастер Йода ощутил это? — Люк понимал, что этот вопрос испытывает расстояние, которое он стремился удержать между ними, но в эту секунду не был способен остановить себя — отчаянно нуждаясь в заверении, что Йода был предупрежден.

Вейдер молчал в течение долгого времени — что уже было ответом. И когда он наконец ответил, пытаясь сильно смягчить свой тон, Люк услышал в нем только пугающую окончательность.

— Нет, — ощущая отчаяние мальчика, Вейдер добавил: — Но ты не виноват. — Люк слегка повернулся, однако это было от неверия — не от надежды. — Ты говорил мне, что принял в жизни свои собственные решения, — продолжал Вейдер, — тогда ты должен признать и то, что Мастер Йода принял свои. Когда забрал тебя от меня. Когда лгал тебе. Когда он…

— Не надо, — тихо произнес мальчик надломленным от усталости и сожаления голосом; он не мог снова говорить об этом. Не этим вечером.

Вейдер затих, неспособный гневаться на него. Но под конец он должен был сказать еще кое-что — может, именно для этого он и пришел:

— Я не бросал тебя. Тебя украли у меня. Помни это.

Люк мотнул головой, не желая размывания границы между ними, никакого послабления.

— Ты хотя бы пытался найти меня?

— Я думал, что потерял тебя, когда умерла твоя мать. Я думал, что потерял вас обоих.

— Но ты не знал наверняка.

— Ты думаешь, что я оставил бы собственного сына? — Вейдер был потрясен обвинением. — Если бы я знал, что ты все еще жив, ничто не остановило бы меня найти тебя. Никто не смог бы скрыть тебя от меня.

Люк отвернулся, не в силах слушать это сейчас. Не желая. Гневаться было легче — так же, как и видеть гневного Вейдера; восстановить границу между ними и не разбираться со всем этим.

— И что бы ты сделал, если бы нашел меня… привел бы сюда?

Вейдер промолчал — понимая, что именно это было бы его намерением.

Голос Люка снизился к горькому, обвиняющему шепоту:

— Какой отец сделал бы такое своему сыну? Когда-либо.

— Ты находился бы там, где тебе надлежало быть — со своим отцом.

— Какая же это защита? — мрачно спросил Люк с явным и глубоко язвительным упреком. — Я очень устал, — добавил он в конечном счете, утомленно отворачиваясь и давая понять, что разговор закончен — по-прежнему потирая голову от туманного давления.