В Шторме - [42]

— Нахождение? — огонь поутих в глазах Хана при понимании того, что сделал Люк, хотя и было видно, что он все еще кипел.

— В течение двенадцати недель. Я останусь здесь на двенадцать недель.

— И что потом? Он просто возьмет и отпустит тебя?

— Нет. Но он не сделал бы это в любом случае, — ответил Люк искаженным голосом.

Хан немного смягчился, понимая, что у ребенка реально не было выбора — понимая, что он пытался взять лучшее из рискованной сделки в скверной ситуации. Получить хоть что-то из ничего.

— Да. Но двенадцать недель — долгий срок, Люк.

Люк молчал. Только теперь, когда кто-то еще высказал этот страх, он осознал, насколько долгим действительно будет это время.

В голову Хана пришла следующая логичная мысль:

— А кто останется?

Люк не смог посмотреть на него, не в силах встретиться с другом глазами — стыдясь, что решение уже принято, что Люк дал на него согласие. Желая, надеясь, что Хан сам…

— Я останусь, — твердо произнес Хан, имея в виду именно то, что сказал.

Люк облегченно и тихо выдохнул, будучи благодарным за сердце Хана. Медленно моргая, он молча кивнул, все еще мучимый чувством вины и не в силах что-либо сказать в тот момент.

Понимая, что он принял невозможное для друга решение, Хан обнадеживающе положил руку на плечо Люка; другая рука из-за наручников была вынуждена подняться следом — создавая несколько комичное зрелище.

— Эй, это будет точно, как в прежние времена, а? Помнишь ту дрянную тупиковую планету, на которой нам пришлось торчать? Ту, где мы устраивали пикники каждую ночь, «потому что твой глупый друг опоздал на пять дней с отгрузкой детонаторов»?

Люк мог только рассмеяться на это.

— Ты тогда представил все в очень розовом свете, — ответил он с сарказмом.

— Ну, я знаю… что это было не так. Но мы хорошо справились. Ты и я. Мы — хорошая команда.

Внезапно, сильно смутившись нахлынувшего на него духа товарищества, Хан вновь перешел к своей шутливой манере:

— И, кроме того, я выставлю счет Альянсу. В почасовой ставке. И после десяти первых часов у меня идет сверхурочное время. Плюс надбавка за риск.

Люк улыбнулся:

— Ты можешь выставить счет мне.

— Угу, любопытно, где ты возьмешь такие деньги, — легко отклонил его предложение Хан, вновь озираясь вокруг. — Впрочем, видишь ту картину? Если возьмем ее с собой, когда будем уходить, то я даже скажу тебе ее название.

Люк взглянул на огромную картину вечерней битвы под лунами и звездами, понимая, что он очень смутно узнает ее — что означало, что это невероятно известная вещь.

— По рукам, — произнес он, оценивая размер огромного холста: в два роста высотой и в четыре раза больше длиной. — Но понесешь ее ты.

Глава 6

— Нам нужен комлинк, — с трудом произнесла Лея, запыхавшись от бега; голова до сих пор шла кругом от безумных событий дня.

— Нам нужен корабль, — исправил Ландо, многозначительно оглядываясь на космодром из полумрака переулка, где они прятались.

— Если ты достанешь комлинк, я достану нам корабль, — парировала Лея.

Ландо повернулся к ней:

— Мне трудно спорить с этими большими карими глазами, но хочу заметить: чтобы достать комлинк, мне нужно украсть его, а если я смогу украсть комлинк ради нашего спасения, то я смогу украсть и корабль, не так ли?

Он обратился за поддержкой Чуи и вуки кивнул, признавая здравый смысл его слов.

— Кража комлинка и кража корабля — не одно и то же, — отчеканила Лея.

— Позволю себе не согласиться: если найти кого-то, кто был бы достаточно глуп и оставил стандартную блокировку в… — начал Ландо, но Лея резко перебила его:

— Просто достань мне комлинк, хорошо?

Ландо довольно долго смотрел на нее, совершенно убежденный в своей правоте…, но в конце концов согласился:

— Хорошо. Чуи?

Они исчезли из поля зрения Леи, и она осталась одна, прячась в тенях довольно оживленного переулка космопорта Като Неймодии — постоянно нервно озираясь в ожидании увидеть знакомую белую броню.

Переживая о Хане и Люке…

Ее, Чуи и Ландо вывели из камер на рассвете и посадили вместе на тюремный корабль. Испытав облегчение от вида друг друга и перекинувшись шепотом несколькими возбужденными фразами, они попытались подслушать разговор пилотов и штурмовиков, стоящих снаружи.

Вскоре стало понятно, что им предстоит долгий путь.

— Двадцать четыре дня, — прошептала Лея.

— Двадцать четыре?! Не может быть… может, это путь туда и обратно? — пробормотал сморщившийся Ландо.

Чуи что-то пропыхтел в ответ — первый раз Лея видела, что он делает что-то спокойно; Ландо кивнул в понимании.

— Это расстояние до Кесселя, учитывая маленький размер корабля, — с тревожным напряжением перевел он.

При упоминании «привилегированного» имперского гулага Лея нахмурилась, впившись взглядом в солдат у подножия трапа корабля. Почему? Почему Кессель? Она ждала публичной показательной казни, разъясняющей всем, что никто не может избежать имперского правосудия. Какой смысл отправлять ее на Кессель? Какой смысл в ее исчезновении с лица галактики в глуши тюремной планеты?

Дальнейшее обсуждение было прервано прибытием в трюм восьми штурмовиков, которые, казалось, были примерно так же счастливы по поводу этого полета, как и Лея.

Двенадцать часов спустя они сделали остановку в месте, оказавшемся космопортом Като Неймодии — штурмовики спустились по трапу, чтобы переговорить с парой других ожидающих их штурмовиков, приведших с собой заключенного ботана; и Лея решила, что это тот самый шанс, которого они ждали.