В сетях инстинктов - [8]

Доктору Георгию Бонго было сорок два года.

Ее руки постепенно расслаблялись, и она перевернула их, мягко скрестив пальцы без напряженности.

- Когда мне было девять лет, - тихо сказала она, - У меня была кукла Барби. Мой отец был подарил ее мне на день рождения. Я предполагаю, что она была дорогой, хотя в тот момент я не думала об этом. Но я хорошо помню ее особенности, детали, яркие черты ее лица. Она была белокурой, также, как и я. Тогда я думала, что она была самой красивой вещью в мире. Самой красивой.

Тон ее голоса заставил доктора Бонго сосредоточить внимание на ее лице. Она обладала образцовой красотой, устойчивой линией подбородка с высокими скулами и тонко асимметричным ртом, который он счел особенно привлекательным из-за маленького намека на морщинку на углу одной стороны. У нее была мелкая, но выразительная родинка над ее верхней губой, прямой нос модели и большие серо-голубые глаза, которые она слегка подчеркнула с помощью красновато-коричневых теней, делавших их проникновенными. Ее волосы были светлыми, не пергидрольно-белым из салона красоты, а скорее цвета оливкового масла, которые являются геетическим подарком природы. Сегодня она оделась в свободном стиле, который акцентировал соблазнительные качества особенностей ее фигуры.

Бонго находил ее столь привлекательной, что он был счастлив видеть ее, пусть она приезжает только, чтобы лечь на кушетку в тишине, и пробыть свыше часа в комнате, залитой прибрежным солнцем. Фактически, этот сценарий он закрепил в своем воображении: у психоаналитика есть красивая клиентка, которая приезжает к нему пять раа в неделю, чтобы не столько рассказать о своих страхах и неприятностях, чобы их проанализировать и объяснить, но скорее разделить ее молчание и тайны, и через них, возможно, разделить и ее некоторые мифы. Объект психоанализа в этот момент становится аналитиком, а аналитик, соответственно, объектом психоанализа. Психоаналитик не помогает женщине воссоздать себя через эмблемы ее собственных слов, а скорее она воссоздает его через мудрое сострадание ее молчания.

Но она действительно говорила, и сейчас, впервые за более чем сорок часов консультации, она упомянула предмет из своего детство. За эти годы он услышал истории детства многих женщин. Не у многих оно было счастливое. В конце концов, они прибыли к нему, потому что у них были проблемы, и многие их проблемы таились в детстве. Возможно, самая угнетающая действительность, с которой он должен был бороться в своей профессии, была банальность проблем его клиентов. За эти годы он рассматривал сотни на сотни жалоб, те же самые жалобы снова и снова и снова: алкоголь и злоупотребление наркотиками; основанные на беспокойстве проблемы- боязни и разнообразные неврозы; расстройства настроения - Георгий иногда думал, что он мог сделать шикарную карьеру на одних только депрессиях - фобии; психогенные беспорядки - анорексия, булимия, язвы; множество сексуальных дисфункций ..., Но они не были проблемами, они были только признаками. Их причина была чем-то еще, чем-то более сложным, чем признаки, более травмирующие. Как ни в чем не подозревающая женщина, изучающая двухстороннее зеркало, клиент видит только свое собственное отражение, свою собственную боль, и обвиняет только себя во всем, что он видит. Это была роль доктора Бонго, чтобы сломать зеркало и показать ситуацию с другой стороны. Это не была роль, которой он всегда наслаждался, и при этом он не был всегда успешен.

- Фактически, я получила куклу, когда мне было семь лет, сказала Марина. - родители только что развелись.

Доктор Бонго проверил, горит ли крошечная красная лампочка, обозначавшая запись, на своем магнитофоне, стоявшем в углу комнаты.

- Он пил... - Марина сделала паузу. - Он был очень обаятельным алкоголиком, и я любила его безоговорочно. Ребенок может сделать так. Я вот ничего не помню ... никаких сцен, никаких криков, никаких ссор. Ничто из этого периода. Но мать сказала мне обо всем этом позже, и она показала мне шрамы, которые по ее словам, он сделал. Я не знаю, сделал ли это действительно он.

- Вы полагаете, что она лгала вам об этом?

- Я не знаю, - сказала Марина несколько нетерпеливо. - Я просто не знаю, сделал он это или нет. И у меня не получилось лично в этом убедиться, потому что мы убежали. Мы оставили его в середине ночи, в прицепе, возде поселка на берегу Волги. Мы не останавливались до утра, когда мы наконец не вышли на шоссе. Нас подвез какой-то дальнобойщик. Она заставила меня бодрствовать, в то время как сама заснула. Когда я наконец разбудила ее, уже наступил вечер. Мы купили поесть в придорожной забегаловке и продолжили путь. Мы не останавливались, пока не наступала ночь, и наконец очутились в Крснодарском крае...

Бонго тихо поменял одну сторону кассеты, заполненную, на другую, пустую.

- ... И затем в течение года мы жили как цыгане, в то время как матьустраивалась на самую черную работу, оставшись на некоторое время в одном месте, затем в другом и продолжая хождение дальше, сменяя дешевые квартиры, комнаты в общежитиях, летних кемпингах, растянувшихся на всем протяжении черноморского побережья. Матери нравилось называть их 'норами'. Я потеряла счет, сколько грязных комнат мы сменили, но я никогда не забывала, как они пахнули. Дезинфицирующим средством, вьевшейся мочой на несвежих матрасах. Кислым ароматом пота и близости других людей. Ночами мама рыдала в темноте, а я держала ту куклу, слушая ее жалкое хныкание, вдыхая запахи тех запятнанных матрасов ... я не знаю то, о чем она кричала; она была той, которая уехала...