В сердце леса - [79]

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Закрыта последняя страница, окончен рассказ о судьбе индейцев, живущих в сердце леса, а перед глазами все стоят заключительные слова книги: «Даже если они доживают последние годы, разве можно из-за этого складывать оружие?» Да, конечно, нельзя складывать оружие в борьбе за жизнь, за счастье людей, даже если их ничтожная горстка. И нам близок и понятен этот призыв героев бразильской сельвы братьев Вильяс Боас. Но почему же вымирают индейцы в Бразилии?

Бразилия — одна из крупнейших стран современного мира. Здесь на площади, равной половине южноамериканского континента, живет 70 миллионов человек, и с каждым годом население стремительно увеличивается. Бразилия — страна контрастов: огромные, во многом еще не освоенные человеком тропические леса на севере и бескрайние кофейные плантации на юге, океан, омывающий восточное побережье и засушливые кустарниковые степи во внутренних районах, шалаши из пальмовых листьев и небоскребы, примитивные мотыги и тракторы — все есть в Бразилии. Так почему же не находится в этой огромной стране места для ее коренного населения — индейцев? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вернуться в глубь веков. Несколько тысячелетий назад — может быть, восемь, а может быть, и все десять — Бразилия была безлюдна. Только звери бродили по ее лесам и саваннам, только рыбы, крокодилы да водяные змеи плавали по ее рекам. Но настало время, и люди, пришедшие из Азии и постепенно осваивавшие Америку, достигли Бразилии. Они заселили ее леса, стали охотиться и ловить рыбу, а вскоре одомашнили полезный клубнеплод маниок и начали обрабатывать землю. Жили эти люди первобытнообщинным строем. По большей части они сообща, целыми селениями расчищали землю от леса, чтобы, посадить маниок, устраивали облавы на тапиров и пекари, травили рыбу в водоемах. Все у них было общее: и земля, и жилища, и запруды для ловли рыбы, и пища. Уровень их культуры был довольно низок. Но все же эти люди, как свидетельствуют данные археологических раскопок, успешно развивались, росла их численность, и кто знает, каких высот культуры они достигли бы, не будь их нормальная жизнь нарушена португальской колонизацией. Когда португальцы открыли Бразилию, там жило около миллиона индейцев. Сначала завоеватели пытались обратить коренных жителей в рабов, а когда это не удалось, стали их беспощадно преследовать, охотиться на них, как на диких зверей. Многие племена, ранее жившие вблизи побережья, бежали, спасаясь от гибели, в самые глухие уголки амазонской сельвы. Одним из наименее доступных для иноземных пришельцев мест был район верховьев притока Амазонки — реки Шингу. На юге этот район граничит с пустынным и труднопроходимым плоскогорьем Мату-Гросу, на востоке его окаймляет горная цепь Ронкадор, а на западе — горная цепь Формоса; многочисленные пороги и водопады, которыми изобилует Шингу, не дают возможности добраться сюда с севера водным путем. Вот в этом-то глухом уголке и скрылись от колонизаторов остатки различных индейских племен. Были среди них и араваки, и карибы, и тупи. Различны у них были первоначально не только языки, но и культура. Но в результате жизни в течение нескольких столетий в соседних деревнях, в результате межплеменной торговли, межплеменного общения и межплеменных браков племена верховьев Шингу стали очень похожи одно на другое. Общим для них было и то, что в течение нескольких веков все эти племена были как бы выключены из истории Бразилии.

В то время как другие племена гибли в борьбе с колонизаторами, затем в более мирные и благоприятные периоды смешивались с португальцами, участвуя вместе с ними в формировании бразильской нации, а в конце XIX и начале XX века снова испытали период жестоких преследований и эксплуатации в годы так называемого каучукового бума в Амазонии, племена Шингу жили простой, мирной и даже чуточку идиллической жизнью. Ее чудесно описал немецкий путешественник Карл Штейнен, в конце XIX века достигший верховьев Шингу. В то время здесь жило около трех тысяч индейцев[46].

Штейнен видел у них и мир, и радость жизни, и — безмятежное счастье, и дружеское тепло — все то, чего уже не встретил Кауэлл, побывавший здесь 60 с лишним лет спустя. Внешне за эти шесть десятилетий в жизни индейцев Шингу как будто мало что изменилось, потому что до сих пор в Шингу почти невозможно попасть, кроме как на самолете, а на это требуется специальное разрешение. Служба защиты индейцев, основанная в Бразилии в 1910 году, закрыла район Шингу для искателей золота, сборщиков каучука и прочих непрошеных пришельцев. И до сего дня индейцы живут в таких же хижинах, как их предки, так же обрабатывают землю, на охоте еще продолжают применять лук и стрелы, а рыбу травят растительным ядом. Европейских орудий у них мало. В материальной жизни как будто почти все осталось по-старому, но у индейцев Шингу исчезло главное — вера в свои силы, вера в устойчивость своей жизни. Периодически вместе с «белыми» визитерами приходят эпидемии неизвестных ранее индейцам болезней и проносятся сквозь деревни, как вихрь, унося сотни жизней. И теперь из трех тысяч индейцев Шингу сохранилось только семьсот-восемьсот человек, а от некоторых племен в живых осталось всего по два-три человека. В результате разрушилась старая племенная организация, а взамен ее ничего не пришло. А главное — за пределами родных мест существуют могучие силы, которые определяют судьбу индейцев. В результате возникает дух неуверенности и безнадежности перед мощью этих чуждых сил. А у Тех, кто стремятся спасти коренное население, у работников Службы защиты индейцев, это чувство отчаяния и безнадежности еще острее, потому что они знают, насколько непримиримы интересы финансовой олигархии и интересы индейцев. По конституции Бразилии запрещается отчуждать индейские земли, а фактически уже к 1955 году три четверти земель Шингу было продано и юридически принадлежало различным капиталистическим колонизационным компаниям