В сердце леса - [78]

— Что вы думаете об Орландо и Клаудио? — спросил меня как-то один из членов нашей группы.

— Хотя Орландо и начальник экспедиции, он забывает о топорах, когда главная наша цель — прорубить дорогу в лесу. Соль — единственный предмет, необходимый нам в Шингу, потому что рыбы и дичи всегда хватает.

И тем не менее, когда наш караван покидает Васконселос, лодкам приходится возвращаться, потому что, оказывается, забыли соль. Разве англичане отправляются в экспедиции с опозданием на девять месяцев? Разве у них бывает так, что сегодня они не знают, куда направятся завтра?

На это можно ответить, что, хотя такой метод братьев Вильяс и раздражает цивилизованных людей, он привлекает к ним сердца индейцев, которые никогда не ставят себе определенных целей и ненавидят организованность. И братья Вильяс и индейцы знают, что джунгли никогда не подведут. Какая бы ни произошла беда, пусть даже погибнет все снаряжение, первобытный человек найдет в лесу все, что ему нужно. Лишь цивилизованный человек стремится выколотить из джунглей какую-то прибыль и с присущим ему нетерпением впадает в отчаяние и гибнет. Но для человека, живущего ради того, чтобы жить, джунгли — родной дом, а «болезнь джунглей» — единственная философия, соответствующая окружающей его среде. Сфера этой философии ограничена. В условиях контакта с цивилизацией она приводит индейцев к отчаянию и смерти.

Итак, в последний месяц экспедиции мои личные сомнения в отношении Шингу сменились фатализмом и апатией. Может быть, я в какой-то степени усвоил образ мышления индейцев. Я чувствовал, что стал значительно лучше понимать братьев Вильяс и разбираться в людях, которых они опекали.

На первый взгляд наша экспедиция была неудачной. Мы отправились в путь, задержавшись на девять месяцев, и немало времени потратили на борьбу с эпидемией гриппа в деревне журуна. Мы проложили дорогу к географическому центру Бразилии, но в этом не было ничего особенно героического, и никого из нас не вдохновил символизм этого деяния. Мы не встретили и не замирили ни одного дикого племени; геолог наш не обнаружил никаких ценных полезных ископаемых; с тхукахаме мы установили контакт лишь после нескольких недель блужданий. Но все это не входило в цель нашего путешествия.

Братья Вильяс воспользовались экспедицией, чтобы совершить объезд своих земель и залечить хотя бы самые поверхностные раны на теле индейской проблемы. У них не было никакого надежного средства для ее разрешения, и вся наша поездка проходила под знаком величайшей трагедии. Но мы все же хоть на какую-то йоту замедлили процесс вымирания индейцев, больше узнали о них, укрепили с ними дружбу и тем самым заложили прочную основу для последующего путешествия. Даже во имя такого маленького, скромного, едва заметного шага вперед стоило предпринимать эту нелегкую, утомительную экспедицию.

Однажды, несколько месяцев тому назад, мы с Клаудио сидели в деревне журуна. Мимо нас прошел индеец, больной гриппом. Он казался печальным символом вымирающего племени, и я вдруг почувствовал, что в жизни самого Клаудио было не меньше безнадежности, чем в существовании индейцев. Я спросил его, как он мог посвятить себя борьбе за дело, обреченное на неудачу.

Ответ Клаудио был прост:

— Лет через пятьдесят на этот народ распространится цивилизация (в то утро Клаудио был очень бледен), и они будут обречены на полное вымирание. Если нам удастся сейчас принести в их жизнь мир и подготовить их к этому удару, может быть, мы тем самым сумеем хоть немного замедлить их вымирание. Но даже если это невозможно, Адриано, даже если они доживают последние годы, разве следует из-за этого складывать оружие? Несколько месяцев мы работали во имя этой цели.

Итак, пока экспедиция поднималась обратно вверх по реке Шингу, нас не печалило то, что путешествие наше ничем не завершилось и мы не добились успеха. Другие экспедиции взбирались на Эверест, покоряли Южный полюс. Мы ничего подобного не сделали. Меня не покидало чувство обреченности, мысль была бессильна найти утешение. Лишь один раз на меня накатила ярость.

Это случилось, когда, перебираясь через пороги, я потерял последний башмак. Потом, добравшись до склада у водопада Мартинс, мы распаковали мешки с рисом и бобами, досыта наелись, выспались, и на следующее утро отряд под руководством братьев Вильяс вышел в трехдневный поход, чтобы выжечь посадочную площадку возле старой-деревни тхукахаме. Другим предстояло вернуться к прежним делам и обязанностям, и среди них был и я.

Мы продолжали путь дальше вверх по реке, чтобы сесть на самолет, который доставит нас в цивилизованные края. Франклин, Дилтон, Раймундо, Жорже и я сели в лодку. Прощание с Вильясами было коротким и немногословным.

Лодка отчалила от берега. Глядя на приземистые фигуры этих уже немолодых людей, я понял, что для них экспедиция никогда не кончится. Расчистив посадочную площадку, они вернутся в Васконселос, но вскоре снова придут сюда. Предстоит приучить к оседлости тхукахаме, утихомирить крин-акароре, посетить кайяби, найти суйя и разыскать другие племена. Ведь Клаудио сказал: «Даже если они доживают последние годы, разве следует из-за этого складывать оружие?»