В сердце леса - [65]

Посовещавшись, мы решили ехать дальше вниз по реке, чтобы дать возможность Франклину завершить геологическую съемку, а затем искать в джунглях тхукахаме, пока хватит продовольствия. Устроив временный склад и сложив на нем большую часть припасов и снаряжения, мы на следующий день взяли путь на север.

Перед нами была спокойная водная гладь, как вдруг все исчезло. Послышался рев воды. Он все время усиливался. Наши лодки заскользили быстрее.

— Ничего страшного, — сказал Орландо, ни к кому не обращаясь. — Мы с Клаудио спускались через пороги и раньше, а журуна всю жизнь плавают здесь на своих каноэ.

Наш караван несся вперед, небо заволокли тучи. У руля нашей лодки сидел Сержио, лоцман — индеец журуна Питсакар — стоял на носу. Указывая то влево, то вправо, он помогал нам лавировать между камнями. Орландо и Клаудио, казалось, нисколько не беспокоились.

— Туда! — кричал Орландо. — Вон к тому камню! Нужно осмотреть водопад. — Лодка устремилась к груде камней у края пропасти, где река, совершая прыжок, исчезала. От стремительного потока нас отделяла полоса спокойной воды, и Орландо с Клаудио стали обсуждать, как ехать дальше, показывая на возможные проходы между скалами и бурлящей водой.

Грозная картина порогов была отлично видна с нашего места. Почти под нами вода с шумом низвергалась с каменного выступа и с грохотом устремлялась вниз, прыгая по каменным ступеням, и лишь в 600 ярдах ниже постепенно успокаивалась. Водопад выглядел цепью гигантских террас, погруженных в море и бичуемых зимним штормом. Ширина реки тут всего полмили, течение загромождают скалы и островки. Во всем Шингу не найдется более захватывающего зрелища. В воздухе стоял гул, река резвилась, как уличный мальчишка. Но сосредоточиться на созерцании красот было нелегко. Я со страхом рисовал в своем воображении, как наши тяжелые каноэ и неуклюжие лодки будут вести себя, когда им придется прыгать среди скал и пены, приспосабливаясь к резким переменам в настроении реки.

Через пятнадцать минут мы уже мчались вниз. Сержио решил двигаться по диагонали через стремительно летящий поток. Питсакар на носу скомандовал влево.

— Влево! — передавая команду, закричал Франклин, сидевший посреди лодки. — Питсакар показал влево!

— Влево, — сказал сидевший на корме Клаудио, желая придать вес этому распоряжению, — Питсакар показал влево.

— Вы говорите влево? — вежливо осведомился Сержио.

— Влево, — показал Питсакар.

— Влево, — сказал Франклин.

— Влево! — приказал Клаудио.

Мы взяли влево. Лодка стремительно понеслась под уклон, зеленая гладь внезапно исчезла, ослепительной белизной засверкала пена.

— Выключай мотор! — крикнул Орландо. — Впереди скалы!

— Вправо! — показал Питсакар.

— Вправо! — закричал Франклин.

— Мне кажется, незачем выключать мотор, — сказал Клаудио. — Я помню, в прошлом году, когда…

— Что вы сказали? — прокричал Сержио, стоя у руля.

— Вправо!

— Выключай!

— Не выключай!

Мы мчались вперед. Водопад приближался. Он был огромный и бешено ревел. Резко повернувшись, Орландо выключил мотор.

— Я совсем не уверен, что следовало это делать, — произнес Клаудио. Он, видно, не прочь был порассуждать. — Помнится, в позапрошлом году…

Орландо спрыгнул в воду, Питсакар за ним, и скоро все мы уже были по грудь в бурлящей пене, держась за лодки. Нас отчаянно кусали миллионы пиуме, поэтому было совсем неразумно снимать рубашки и брюки, если бы мы захотели уменьшить сопротивление потоку. Обойтись без башмаков тоже было невозможно — ступая по острым камням, мы бы ободрали в кровь ноги.

Люди кричали, противоборствуя течению. Орландо приказал оставить здесь лодку и два каноэ под присмотром трех человек. Они укрылись за выступающими из воды скалами, создававшими нечто вроде вакуума между течениями. Остальные должны были идти вперед с первой лодкой.

Клементи и Жорже стали сзади на скалах, им бросили веревки, а остальные. взялись за края лодки. С каждым шагом кто-нибудь оступался. Если бы не держаться за лодку, нас снесло бы течением, но лодка и веревки обеспечивали безопасность и позволили нам продвинуться к самому краю порога, хотя и с великим трудом. Дно лодки заскребло о каменное русло, вода, пенясь, неслась мимо бортов. Мало-помалу, суетясь и крича, мы спустили лодку вниз; веревки дрожали от напряжения. Затем Питсакар провел лодку по спокойной воде к следующему порогу.

Через час с четвертью мы прошли всю лестницу порогов, и таким образом спуск закончился. Один раз я оступился, и меня, как пробку в унитазе, потащило течением. Я кувыркался в воде и захлебывался, но, вспомнив, как поступали в подобных случаях другие, перестал барахтаться и, лавируя, сумел добраться до спокойного участка реки в пятидесяти ярдах вниз по течению. Индейцы ликовали и просили меня проделать все еще раз. Рауни пытался бить копьем рыб в тихих заводях.

Часа через три-четыре мы уже спускали через пороги третью лодку.

Внезапно Клаудио заставил меня обернуться. По пенистым гребням порогов невероятно быстро с шипением мчалось небольшое каноэ, в котором стояли двое индейцев журуна. Каноэ это напоминало гавайскую лодку, которая на гребне прибоя мчится к Гонолулу. Стоявшие в лодке индейцы поочередно опускали в воду весла, каждый раз проводя свою скорлупку в каких-нибудь миллиметрах от смертносных камней.