В регистратуре - [134]

Аница мчалась напрямик тропками, через заросли кустов, перепрыгивая ручьи и потоки. Тут терн хватал ее за юбку, там царапал руки. Но она ничего не замечала. Она летела как на крыльях, то напевая, то молясь богородице, летела к своей цели, в город.

И вот она увидела его сверкающие колокольни и величественные дома, услышала непривычный шум и грохот, крики и галдеж людей, казавшихся такими маленькими в огромном городе. «Здесь он! Здесь он!» — восклицала она радостно и самозабвенно, не боясь, что может заблудиться в этом лабиринте, в этом каменном кладбище, где ее встретил новый мир, новые люди, новые обычаи, где говорили не так и пели не так, как в ее родных горах… Но все это для нее ничего не значило. Она об этом просто не думала — ее нес ангел счастья, гений ее души.

Наконец девушка остановилась и, усталая, с трудом перевела дух. Она схватилась за голову, протерла глаза, замерла, как мраморная статуя, а сердце исполнилось страхом, в голове зашумело, словно там сражались все ветры и ураганы и каждый тянул в свою сторону, стремясь взять верх и покорить остальных…

— Может, я схожу с ума? Может, все это просто сон? — шептала девушка. — Ох, пресвятая богородица, не оставь меня! — Понемногу она пришла в себя и увидела напротив церквушку с низкой колокольней и открытыми дверями. — Церковь, храм божий! — вскрикнула девушка и поспешила туда.

За колонной молилась старушка, тяжело дыша и протягивая сложенные руки к жертвеннику с фигурой богородицы.

— Ах! — радостно вздохнула девушка, обратив залитые слезами глаза на статую. — Ты, ты, святая, сладкая моя богородица, призвала меня к своему божественному лику! — И Анице показалось, что богородица посмотрела ей прямо в глаза, зрачки ее словно задвигались. Так благостно, так проницательно, с такой надеждой смотрели на нее, не отрываясь, сияющие глаза богородицы! Девушка онемела, а ее душа, мысли, сердце полетели далеко, далеко… Она больше не ощущала себя, она будто оторвалась от реального мира.

Неожиданно почувствовав на своем плече чью-то руку, Аница испуганно вскинулась и оглянулась.

— Милая девушка, как закончишь свою горячую молитву, выйдем из божьего храма вместе! Ты, такая красивая и невинная, наверняка пришлая и не знаешь нашего города. Положись, дитя мое, на святую богородицу, а я беру тебя под свою защиту, под свое крылышко! — громко заговорила та самая старуха, что раньше стояла за колонной, углубившись в молитву. В церкви, кроме них, не было ни души.

Аница вздрогнула, трижды перекрестилась, потом поднялась с колен и ответила, что молиться кончила. Старуха потянулась за святой водой, коснулась пальцами лба, губ, груди и опустилась посреди церкви на колени. Девушка молча, с удивлением смотрела, как она крестится. «Чужая она, не нашей крови, или тут в городе такой обычай?» — подумала Аница.

— Ты, дитя мое, нездешняя да неопытная. Видать, никогда еще не была в этом городе. О, не бойся меня, не смотри с таким страхом! Я по десять раз в день здесь, перед жертвенником богородицы, каждый день три мессы отстаиваю — святой богородице и сыну ее пресвятому. А бог посылает мне во сне ангела-хранителя и наказывает, чтоб я в нашем большом городе, этом Содоме и Гоморре, пеклась о таких неопытных и одиноких созданиях, как ты, мой цыпленочек! Ах, какие белые лилии цветут на твоих щечках, а негасимый огонь, что горит перед большим алтарем, так и отражается в твоих глазах! Я о тебе позабочусь, одинокая моя, несчастная девочка!

— Ах, добрая госпожа, я не одинокая и не несчастная! Я пришла из деревни, хочу поступить в услужение к господам. В городе я еще никогда не бывала, это правда, но привыкну как-нибудь и службу найду, бог меня не оставит!

— Ох, детка моя, крошка моя, голубка моя! Ты ведь знать не знаешь, что такое город! Слышала ли ты когда в церкви о грешном Вавилоне, о Содоме и Гоморре, о жене Лота, как она превратилась в черный соляной столб только за то, что разок оглянулась на город, погибающий от посланного богом пожара. Помни, цыпленок мой, таковы все города на этом свете! Говоришь, службу искать будешь? Гм, хорошо б было, не будь все так плохо в этом страшном черном мире. Гм, служба, служба. Служба и есть первая ступенька, что ведет к вечной погибели. Потом спустишься и на вторую, третью, четвертую, пятую и будешь думать: скоро дно! Надо поглядеть, что там — и спустишься на шестую ступеньку, а дальше уж ничего нет, вот ты и в пропасти! Пойдем со мной, ягодка моя, пойдем! Я стану тебя кормить и лелеять, стану смотреть за тобой и учить богу молиться. Будет тебе и служба, будет, как время придет. А теперь пойдем со мной, я тебе покажу город, выучу, как тут жить, чтоб ты, дитя мое, не попала на лестницу, с которой такие несчастные стремглав летят в пропасть и погибают! Пошли, пошли! — схватила ее старуха за грудь своими жилистыми пальцами, а ее глубокосидящие глаза так и вспыхнули красным светом, словно в бесконечной тьме блеснули неверные, обманчивые огни ночного привидения. Девушка чуть не закричала от ужаса и быстро оглядела старуху с ног до головы. У нее мелькнула страшная мысль, не переодетый ли это мужчина?