В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - [8]
I-2
Бунрō
Несчастные любовники Гомпати и Комурасаки.
Ōбан. 1801–1804. Городская библиотека, Токио.
Имена изображенных не написаны на гравюре. Но поскольку именно эта пара была чрезвычайно популярна, наиболее вероятно, что это именно они. Изображенная за спиной Гомпати шляпа странствующего монаха, полностью закрывающая лицо, намекает на то, что он скрывался от правосудия и должен был посещать возлюбленную тайно. Конец флейты сякухати (другой атрибут бродячего монаха) здесь намекает на стойкое чувство молодого человека к своей возлюбленной. Комурасаки совершила самоубийство на его могиле, после того как его поймали и казнили за многочисленные грабежи и убийства.
Bunro
The Hapless Lovers Gonpachi and Komurasaki.
Oban. 1801–1804. Municipal Library, Tokyo.
I-3
Страницы из путеводителя (сайкэн) по Ёсивара.1740. Национальная парламентская библиотека, Токио. В середине – центральный проспект, справа и слева (если идти и смотреть вдоль проспекта) – дома Исэя и Миурая (названия в кружках) и имена куртизанок под ординарными или двойными уголками.
A Page from a Yoshiwara Guide (saiken).1740. National Diet Library, Tokyo.
I-4
Утамаро
Ёбидаси Сэяма из Дома Сосновых Игл (Мацубая), что в районе Эдо-мати в Син-Ёсивара, с прислужницами-камуро Ирокой и Юкари. Ōбан. 1803. Национальная парламентская библиотека, Токио.
Kitagawa Utamaro
Courtesan Yobidashi Seyama of Pine Needles House (Matsubaya) with Komuro Iroka and Yukari. 1803. National Diet Library, Tokyo.
I-5
Ёситоси
Каси – девица, работающая на берегу. Ōбан. 1887. Обан. Лист № 47 из серии “Сто видов луны” (1885–92). Библиотека Конгресса, Вашингтон.
Tsukioka Yoshitoshi
Kashi: a Prostitute Working on a Riverbank. Oban. 1887. Sheet #47 from the series “One Hundred Views of Moon”. Library of Congress, Washington.
Кроме этих дорогих и высокопоставленных красавиц существовали еще многочисленные группы женщин, которых вряд ли можно назвать куртизанками. Это были в большей или меньшей степени низкопробные проститутки, но их низкий статус не был помехой для художников, любивших изображать в сериях разные типы жриц любви, носивших к тому же выразительные наименования (кири 切り – “на недолго”; каси 川岸 – “работающая на берегу”, т. е. на пленэре, и изображавшаяся обычно со свернутым в рулон матрасом; цудзикими 辻君 – “особа с перекрестка”: ее также изображали с подстилкой под мышкой; сироку 四六 – “четыре-шесть”, т. е. берущая 400 медных монет ночью и 600 днем; тэппо̄ 鉄砲 – “пистолет”, т. е. та, с кем связываться было небезопасно, и т. д.). Обычно эти девушки изображались с кокетливо зажатым в зубах уголком платочка, что на самом деле было условным приемом намекнуть на страстную натуру – настолько страстную, что, дабы сдерживать крики и стоны (сдерживать от скромности, разумеется), ей приходилось кусать платок[26]. За пазухой такие девушки обычно держали рулон бумажных салфеток, чтобы быстро вытереть что придется[27]. Это одна из постоянных иконографических черт, позволяющих опознать на картинке проститутку невысокого ранга[28].
По сведениям на конец XVIII века, в Ёсиваре было около трех тысяч проституток, а вместе с будущими (камуро и синдзо̄) и бывшими (которые часто работали бандершами – яритэ 遣手) и прочим обслуживающим персоналом, включая издателей и художников, число обитателей Ёсивары превышало 10 тысяч. Это был настоящий город в городе со своими обычаями, сленгом и искусством.
Изображения красавиц (бидзинга 美人画) из Ёсивары[29] были излюбленным жанром укиё-э. В прагматическом плане они выполняли несколько функций; одну (и самую, возможно, шокирующую – служить наглядным пособием при одинокой любви) мы уже отметили. Картинки были исключительны дешевы[30], и те, кто не мог позволить себе иметь живую красавицу, обходились ее изображением. Кроме того, портреты куртизанок всегда были отличным товаром и постоянно заказывались издателями художникам; особо популярным жанром были серии “сравнений” (курабэ 比べ) или “конкурса” (авасэ 合わせ) обитательниц из разных домов. Покупая такую серию, любитель вглядывался в достоинства изображенных моделей, оттачивал свой вкус и учился различать тонкости. То есть картинки служили как бы каталогом специфического товара или иллюстрированными журналами для мужчин. Такие портреты, разумеется, поощрялись и владельцами заведений как отличная реклама. Кроме того, изображения красавиц издавна, еще задолго до золотого века Харунобу и Утамаро, создавались как иллюстрации к современной литературе – к повестям на злобу дня укиё-дзоси, к книгам о куртизанках и борделях (кэйсэй-моно), к руководствам по технике (известным как “записки у изголовья”) и др. Иногда это могли быть просто сборники картинок с минимальным текстом. К числу последних в китаевской коллекции принадлежат девять листов из знаменитого пятитомника Харунобу “Ёсивара бидзин авасэ” (“Сопоставление красавиц Ёсивары”), опубликованного в год его безвременной смерти в 1770 году. Художник изобразил 169 красавиц и снабдил их изображения именами, указанием места работы и краткой поэтической характеристикой (см.: Каталог 2008, № 297–305). Типологически эти книжки-картинки можно назвать визуальным вариантом каталогов сайкэн.

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.