В преддверии глобальной катастрофы - [19]
В Полтаву я ехал на поезде, из Полтавы в село добирался автобусом. В селе я нашел их довольно быстро. Там информация распространяется мгновенно. Все встречные знали, где отдыхает профессор из Киева. Мой вид вызвал у родственников удивление. Я загорел в лагерях, отпустил усы, которые оказались почему-то рыжими. Волосы были густыми и всклокоченными (тогда я еще был волосатым). В общем, как поется в песне: «на побывку едет молодой солдат».
Началась вольная беззаботная жизнь – сон на сеновале, купание в озере, загорание на маленьком пляже и бурный кратковременный роман.
С Галей я познакомился на пляже возле озера. Она пришла с несколькими сельскими девочками. Галя командовала своими приятельницами, так как она была самой старшей и кроме того, считала себя городской. Она, действительно, жила в Полтаве, куда приехала из села. Это чувствовалось по говору. Она говорила по-русски, но при этом очень мягко, по-полтавски, произносила букву «л».
– Я вобще польтавськая, а в сельо приехальа навестить дядьев.
Загорая на песке, я выслушал сентиментальную историю неопытной девушки, попавшей в коварные сети города, полного всяческих соблазнов.
– Я приехальа в город к родственникам после школьы, к двоюродной сестре с мужем. Они там работали на кагатах, ну разбирали да паковали овощи. Они меня и устроили присльугой к одним людям – там были муж, жена и сын-студент. Хорошие люди. Вот говорят, все евреи плохие, даже в газетах весь прошлый год писали, моль предатели да изверги, так ты этому не верь. И среди евреев есть хорошие люди.
Я спорить не стал.
– Да. Добрые были они. С их сыном у меня однажды случилось. Дело молодое. Так они и врача оплатили и в медицинское училище устроили. Так что я теперь учуся, и на будущий год кончать буду. Обещали на работу в Польтаве оставить.
Галя оказалась намного опытнее меня, так что роман развивался стремительно. На третий день моего пребывания в селе произошло колоритное событие, которое надолго остается в памяти.
– Ты чего дельаешь завтра? – спросила Галя, когда я пришел на пляж.
– Да вот писать этюд собрался.
– Приходи завтра часам к пяти до крайней хаты на нашей улице. Видел там ставили стропильа и крыли дах сольомой? Там у дяди Кирильа завтра хату мазать будут, так всех пригльашали. Как ты мазать не умеешь, так приходи попозжее. Я там обязательно буду. Тетя Клава два ведра самогона ставит и закуски бабы готовят.
Мазать хату – это, оказывается, был традиционный ритуал. Плотники готовили каркас стен, обшивали шалевкой и ставили крышу. Накануне умельцы замешивали в корытах глину с соломой. Рано утром в пять часов собиралось все работоспособное население, перемешивали раствор, давали еще какие-то добавки и делали («мазали») стены, то-есть возводили набивные стены дома. Часам к четырем все было готово. К этому времени хозяева выставили из погреба два ведра самогона на импровизированный стол и приготовили нехитрую закуску (домашние соления, овощи, рыбу, домашнюю колбасу…). Пиршество продолжалось полночи. Я вернулся к себе на сеновал к четырем часам. Благо родители спали внизу в комнате, так что оправдываться мне не пришлось.
Через несколько дней я покидал гостеприимное село. Галя взяла мой телефон, а своего адреса и телефона не дала.
– У меня в Польтаве жених, так что ты меня не разыскивай, а твой телефон на всякий сльучай у меня есть.
В чем заключается этот всякий случай я не понял. Я взял с собой в Полтаву три планшета для этюдов, но написал только один, и то не оконченный, на берегу озера.
В Киеве нужно было нагонять пропущенное время и писать этюды. К сожалению, никого из моих ребят в городе не было. Ходить на этюды всегда приятнее в компании. Обычно ходили мы втроем с Юрой Паскевичем и Толиком (Батей). Ходили мы осенью и даже зимой. Толик был афишей нашей компании – пышная борода и яркое пончо. С собой брали чекушку «Московской» за 14 рублей 90 копеек для того, чтобы добавлять в воду, если она замерзнет. Но так как до этого никогда не доходило, то эту чекушку мы после завершения этюда выпивали.
Мы тогда для каждого этюда наклеивали лист бумаги на деревянный подрамник, предварительно намочив бумагу и намазав края мучным или крахмальным клеем. Когда она высыхала, то натягивалась как струна. На ненаклеенной бумаге рисовать было невозможно – она коробилась. Ученик отца – архитектор Лебединский, приехавший из Германии, рассказывал, что там выпускают такую бумагу, которая не коробится, и ее можно не наклеивать на подрамник. Мы в это не очень верили. В Москве в архитектурном институте столяра освоили изготовление респираторов (по-моему это название они взяли для солидности – респираторы предназначались для других целей). Это были такие двойные рамки, между которыми зажималась мокрая бумага, и высыхая, натягивалась. Я попросил одного приятеля, ехавшего в Москву, купить мне такую штуку. Респиратор мне не понравился: во-первых, на него расходовалось много бумаги, во-вторых, они изготовлялись малого формата.
Я показал этот респиратор отцу, он взял его и сказал, что покажет Тышко – может быть тот освоит изготовление этих респираторов размером 40х60. Тышко – макетчик Академии отличался тем, что у него были золотые руки и весьма упрямый характер. Его золотые руки использовали все архитекторы, которым он делал великолепные рейсшины и угольники из груши и других крепких пород дерева. Упрямый характер привел к совершенно непредсказуемым результатам. Однажды Академия устроила воскресную экскурсию в зоопарк. Все сотрудники толпились у клеток обезьян, пернатых и прочей приятной живности и подкармливали их разными сладостями. Он же пошел к гиенам и шакалам. Когда он протянул шакалу кусок бутерброда, тот отхватил ему полпальца. В больнице, когда ему сделали местный наркоз и хирург сказал, что следует забрать косточку из второй фаланги, он категорически отказал. Пришлось натягивать мясо и зашивать.
Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке.
Серия «Лики великих» – это сложные и увлекательные биографии крупных деятелей искусства – эмигрантов и выходцев из эмигрантских семей. Это рассказ о людях, которые, несмотря на трудности эмигрантской жизни, достигли вершин в своей творческой деятельности и вписали свои имена в историю мирового искусства. Сол Юрок (1888 – 1974) – американский музыкальный и театральный продюсер родился в Черниговской губернии, в маленьком городке Пожар. Благодаря продюсерской деятельности Сола Юрока Америка открыла для себя выдающихся деятелей искусств из России и Советского Союза, среди которых блистали имена Федора Шаляпина, Анны Павловой, Давида Ойстраха, Галины Улановой и многих других, а Советский Союз благодаря ему посетили с гастролями Исаак Стерн, Бенни Гудмен, Ван Клиберн и другие, столь же знаменитые музыканты.
Серия «Лики великих» – это сложные и увлекательные биографии крупных деятелей искусства – эмигрантов и выходцев из эмигрантских семей. Это рассказ о людях, которые, несмотря на трудности эмигрантской жизни, достигли вершин в своей творческой деятельности и вписали свои имена в историю мирового искусства. Мозес Луис Анненберг (1877-1942) иммигрировал в Америку из Восточной Пруссии в 1890 году. Сколотил состояние, создав телеграфное агентство, передававшее результаты скачек по всей стране. В 1936 году стал владельцем одной из наиболее известных американских газет The Philadelphia Inquirer.
Книга о геополитике, ее влиянии на историю и сегодняшнем месте Украины на мировой геополитической карте. Из-за накала политической ситуации в Украине задачей моего краткого опуса является лишь стремление к развитию понимания геополитических процессов, влияющих на современную Украину, и не более. Данная брошюра переделана мною из глав книги, издание которой в данный момент считаю бессмысленным и вредным. Прошу памятовать, что текст отображает только субъективный взгляд, одно из многих мнений о геополитическом развитии мира и географическом месте территорий Украины.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке.
Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке.
Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке.
Эта серия книг посвящается архитекторам и художникам – шестидесятникам. Удивительные приключения главного героя, его путешествия, встречи с крупнейшими архитекторами Украины, России, Франции, Японии, США. Тяготы эмиграции и проблемы русской коммьюнити Филадельфии. Жизнь архитектурно-художественной общественности Украины 60-80х годов и Филадельфии 90-2000х годов. Личные проблемы и творческие порывы, зачастую веселые и смешные, а иногда грустные, как сама жизнь. Архитектурные конкурсы на Украине и в Америке.