В Последней Гавани - [4]
— Вижу, вы прекрасно обходитесь и без моего мнения, — гневно бросила Торк. — Но замечу, что скрываться и пробираться тайком — это не наши методы.
— И что вы предлагаете, инквизитор? — Бокан специально сделал акцент на последнем слове.
— Выжечь калёным железом рассадник ереси и порока! — с пафосом произнесла Торк.
Но храмовники вопреки ожиданиям женщины дружно рассмеялись. От внимания Торк также не ускользнуло, что с момента остановки отряда полсотни воинов святой Инквизиции не проронили ни слова и, кажется, даже не пошевелились.
— Что смешного в моих словах?
Орвус мгновенно переменился в лице и впился взглядом в инквизитора. С минуту он изучал её. Торк не выдержала этого холодного колючего взгляда и опустила голову.
— Покажи ей, брат, — обратился Орвус к ухмыляющемуся Палуру.
Инквизитор кивнул и закатал рукав. Торк чуть не выпала из седла от увиденного. На предплечье инквизитора был изображён пылающий крест. Женщине на мгновение показалось, что огонь был живым, а в ноздри ударил едкий запах палёной плоти. Знак Первостепенной Силы. Такую отметину мог поставить лишь один из иерархов. Инквизитор, получивший этот знак, считался святым, в некоторых смыслах, даже божественным.
— Ты много не знаешь, Торк. Но архимандрит дал тебе возможность прикоснуться к знаниям. Я, Палур, магистр Бокан и ты отправимся в Гавань. Солдаты будут ждать нас здесь. Врываться в город такими силами пока рано, нам нужно удостовериться, что лесные находятся там, — Орвус указал пальцем на город.
Торк сглотнула и согласно кивнула. Тайна за семью печатями, которая на миг приоткрылась ей, будоражила. Получить Знак Первостепенной Силы, прикоснуться к величайшим знаниям Храма! Какие возможности появятся у Торк! Видит Всеединый, она это заслужила.
В Гавань мы прибыли ранним утром. Корд предлагал перелезть через стену, не понимая, что этим мы только привлечём внимание. Останавливать или преследовать никто нас, конечно, не стал бы, но слухи в Гавани разлетаются мгновенно, и при этом невозможно даже пустить ветры так, чтобы этому не нашлось хотя бы трёх свидетелей. И разумеется, за пару медяков свидетели будут готовы поклясться, что пах пердёж розами.
Велев Корду держаться позади и помалкивать, я пошёл прямиком к стражникам у ворот. В любом другом городе ворота охраняли бы храмовники, но в Гавани на страже стояли бойцы наиболее крупных преступных группировок, делящих между собой власть.
— Ваши имена, род занятий, цель прибытия, — пробубнил один из стражников.
На секунду мне захотелось пошутить и действительно ответить — то-то он удивился бы. Но я подавил этот порыв и просто вложил ему в руку приличных размеров кусок золота, под определённым углом подозрительно напоминающий нос. Когда-то он таковым и был и составлял единое целое со статуей одного из святых, имени которого я уже и не помнил. Статую эту я по молодости лет из бахвальства утащил из одного Малого Храма — помнится, на моих сверстников тогда произвело впечатление в основном моё ослиное упрямство: доволок такую тяжесть на собственном горбу! Но теперь эта юношеская глупость пригодилась, и ещё много более мелких кусков той статуи покоились в сумках у меня и Корда.
— Осквернитель святынь? — безразлично поинтересовался стражник.
Я в ответ только неопределённо пожал плечами.
— Пропустите их, это свои! — крикнул он остальным.
Теперь если по городу и поползут слухи, то полезные — характеризующие меня как человека, разбрасывающегося здоровенными кусками золота.
Днём активность Гавани замирала, большинство жителей отсыпались после ночных похождений. Те, кто вёл дневной образ жизни, меня не интересовали. Поэтому мы направились в ближайшую корчму и сняли пару комнат. Корд настаивал, чтобы мы взяли одну комнату и по очереди караулили. Пришлось объяснить ему, что в этом случае корчмарь подумает о наших взаимоотношениях.
Я настрого велел Корду не высовываться из комнаты — хотя почти не сомневался, что он всё равно не послушается — и завалился спать.
Разбудил меня осторожный стук в дверь. Взглянув в окно, я убедился, что уже вечереет.
— Открыто! — крикнул я.
Запирать дверь не было никакого смысла, до того она была хлипкой, а уж засов я и назвать-то этим словом постыдился бы.
Вошла служанка.
— Господин желает умыться и отужинать?
— Клянусь жирным брюхом святого Арчибальда, ты читаешь мысли, женщина! — объявил я.
Моё богохульство её ничуть не смутило.
— Может быть, после ужина господин желает чего-нибудь ещё? — кокетливо потупившись, поинтересовалась она. — Я всегда к вашим услугам, готова выполнить любое желание.
— Любое, говоришь? — задумчиво протянул я. Она угодливо закивала. — Тогда я желал бы, чтобы после того, как я поужинаю, ты пришла в мою комнату… — Я заметил, как она приосанилась, выпятив грудь. Выдержав паузу, договорил: — И прибралась здесь. А то такое чувство, что пыль здесь не протирали с тех пор, как в этой комнате ночевал святой Виллиас.
— О, господин бывал у нас раньше? — удивилась служанка. — Правда, эту байку про святого Виллиаса рассказывал ещё отец нынешнего хозяина. Я сама об этом только слышала.
— Мой отец бывал, — соврал я. — И рассказывал мне про корчму с самыми грабительскими ценами во всём городе воров. И про секретный рецепт приготовления вкуснейшего жареного поросёнка, известный только здешнему хозяину. Надеюсь, он передал рецепт сыну по наследству?
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Всем, кто замыслил встать на пути его поисков, лучше резко передумать и бежать. Ибо этот парень в дурацкой шляпе хоть и зовёт себя Шутом, но мечом махать умеет, а совесть над ухом не зудит и не мешает перешагивать через трупы. Что уж говорить о его спутниках – бывший король и утратившая могущество титанша вовсе никогда чужую жизнь в грош не ставили. А когда в дуэт магии и меча добавляется ещё странное чувство юмора – смесь становится гремучей и взрывоопасной.
Черт знает, сколько у черта пальцев. Может, десять, а может – все пятнадцать. Но еще больше у черта масок, и он меняет их постоянно, являясь смертным в самых диковинных обличьях, иногда обманчиво-прекрасных, иногда – чудовищных. В этой книге собраны повесть и чертова дюжина рассказов, в которых нечистая сила предстает во всем своем жутком, леденящем кровь многообразии. Не сопротивляйтесь. Позвольте «Чертовым пальцам» перенести вас в мир, где ничто не является тем, чем кажется.
Он был обычным школьником, пока пьяный ангел не перенес его в другой мир, снабдив супер-силой. Теперь от него зависит судьба не только этого мира, но и, кажется, целого мироздания. Ему предстоит отыскать двенадцать предыдущих воинов, позабывших о своём призвании, и свергнуть власть зловещего мафиози по имени Дон Ган…
Моя самая старая сказка. Новогодняя. Про девушку, которая слишком увлекалась чудесами. И про волшебника, который в них не очень-то верил.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.