В Последней Гавани - [6]

— Я вижу, господа ищут что-то особенное, — провозгласил он. — И намерены покупать, а не глазеть. — Он покосился на быстро рассасывающуюся толпу. — И вы пришли куда нужно!

Он потянул цепь, которую держал в руке, выдёргивая вперёд забившуюся в угол девушку. На ней была надета короткая рваная хламида, не скрывающая синяки и ссадины на руках и ногах, на лице тоже были заметны следы побоев. Ноги пленницы от щиколоток до колен покрывал густой мех, бывший некогда оранжевым, а теперь побуревший от крови и грязи.

— Самая натуральная лесная, — заговорщическим тоном поведал торговец. — И горячая штучка, клянусь сиськами святой Матильды.

Я чуть не расхохотался — видел бы он святую Матильду, не стал бы клясться тем, чего и в природе не существовало, по сравнению с этой дамой дверь показалась бы воплощением женственных форм.

Корд глухо зарычал и собрался уже было прыгнуть на торговца, но я дёрнул его за шиворот, так что он едва не упал.

— Мой юный друг весьма религиозен, — соврал я, — поэтому, почтенный, будь любезен, не поминай части тел святых. Мы верим твоему слову и без клятв.

В ответ на это торговец фыркнул, сдерживая смех — видать, знает цену своим клятвам.

— Тогда к делу, господин. Покупаете? Всего шестьдесят золотых.

Каков наглец, цена неслыханная, даже и за лесного. Во всяком случае, на общих торгах — в частном порядке некоторые любители экзотики заплатили бы и больше, но их нужно ещё найти. Инквизиция могла бы вознаградить ещё богаче, — но с равным успехом и в казематы угодить недолго, — в зависимости от настроения магистра.

— У меня нет монет, — развёл руками я. Улыбка торговца разом увяла, сменившись кислой миной. Он уже приготовился послать нас на экскурсию по какому-нибудь живописному маршруту, когда я извлёк из котомки горсть золотых осколков статуи. — На вес возьмёшь?

— Конечно, господин. Давайте вашу сумку, я отвешу нужную сумму и верну остальное. Могу и на монеты разменять, всего двадцатую часть за это возьму.

Интересно, с чего это он меня за дурака держит? Может, из-за слов про религиозность Корда инквизиторами нас счёл?

Я с улыбкой кивнул и запрыгнул на помост, жестом велев Корду оставаться на месте. Приблизился к торговцу, одной рукой протягивая сумку, а другой будто собираясь похлопать его по плечу в знак одобрения. Он нервно сглотнул, увидев короткое тонкое лезвие ножа, прижавшееся к его горлу. От любопытных глаз вид закрывала моя спина, да и лезвие я на всякий случай прикрывал рукой, прижимая его большим пальцем к ладони.

— Издашь хоть один звук — и он станет последним, — прошипел я. — Не бойся, сделаешь и скажешь то, что я требую, и я тебе даже заплачу, больше чем ты просил. Обманешь — позавидуешь святым мученикам.

Я подтолкнул его к двери в подсобное помещение. Работорговец проявил благоразумие и не стал сопротивляться. Корд последовал за нами и, после секундного колебания, прикрыл за собой дверь, оставив девушку снаружи, хотя ему наверняка не терпелось освободить её от оков и наплести уйму сентиментальной ерунды на тему того, что теперь всё будет хорошо, и он о ней позаботится — в общем, проявить себя героем.

Торговец продемонстрировал чудеса красноречия, словно в подвалах инквизиции, и поведал всё, что знал, включая домыслы и собственное мнение, о котором его не спрашивали. Оказалось, что он только посредник, работающий на крупного купца, который не пожелал светиться с опасным товаром, способным привлечь внимание инквизиции — тем более что тот торговец, у которого он приобрёл партию рабов-лесных сразу после этого таинственным образом исчез. Сколько рабов всего и продали ли уже кого-то из них, посредник не знал. Но это не имело значения, поскольку он назвал адрес купца, и мы могли пойти и выяснить всё сами.

— Это всё, что я знаю, — заверил он, закончив речь.

Я молча кивнул и вытащил из сумки горсть золота. Не веря своим глазам, торговец подставил руки. Он с недоверием взирал на перекочевавшие к нему осколки статуи, даже поднёс их к лицу, словно ожидая, что они вот-вот исчезнут. Я невозмутимо полез в сумку за второй горстью, одновременно слегка дёрнув левой рукой, вытряхивая из рукава тонкое лезвие, похожее на острую спицу. Пока торговец таращился на золото в моей правой руке, я резко взмахнул левой, вогнав спицу ему в ухо.

— Ты же обещал его отпустить, если он всё расскажет, — укорил Корд.

— Разве? — удивился я. — Я обещал заплатить и сделал это. Про жизнь и свободу не было сказано ни слова.

Особняк купца охранялся на удивление плохо. В сторожке у ворот, скорее всего, сидели стражники, вероятно телохранители присутствовали и в доме, но окружающую территорию никто не патрулировал, не было даже сторожевых псов. Видимо, купец имел достаточные связи с преступными авторитетами Гавани, чтобы не беспокоиться о мелких грабителях — тем более что сорвиголовы, рискующие игнорировать волю городских бандитских главарей, быстро своих голов лишались.

Мы с Кордом без особого труда преодолели стену и проникли в дом через окно. Там мы разделились — Корд отправился в подвал, искать пленных, а мне предстояло найти и допросить купца. Поднявшись по лестнице, я увидел, что дверь ближайшей комнаты выломана. Это явно не могло считаться нормальным положением дел. Следовало бы сразу развернуться и покинуть территорию особняка. Будь я один, непременно так и поступил бы, но Корд наверняка заупрямится и всё равно придётся выяснять, что здесь произошло, прежде чем удастся его убедить. К тому же, оставалась вероятность, что пленные