В Последней Гавани - [3]
Бокан смерил опоздавшую равнодушным взглядом единственного глаза — некоторые шутили, что даже изумруд, вправленный во вторую глазницу, выражает больше эмоций, чем уцелевшее око магистра-храмовника. Торк в который раз удивилась тому, что за годы, прошедшие с тех пор, как она была послушницей и впервые увидела Бокана, он казалось бы ничуть не изменился, на его лице не появилось ни единой морщины. И даже странная татуировка на лбу, состоящая из вертикальных полос разной длины и толщины, ни капли не выцвела — или одноглазый магистр регулярно подновляет свою варварскую метку? Госпожа инквизитор, вероятно, выпала бы из седла, узнай она, что в своё время тому же удивлялись и её наставники, а до того — их наставники. Истину о Бокане знали только он сам, иерархи и тот лесной, кто выбил ему глаз, и встреча с которым магистру-храмовнику вскоре предстояла вновь.
Как Торк и предполагала, Бокан вёл отряд к Гавани в бешеном темпе, загоняя лошадей и сметая патрули особенно ретивых послушников, которые требовали путеводный лист у отряда храмовников. Непривычная к длительным скачкам, инквизитор выбилась из сил на второй же день, благо она захватила с собой Эликсир Святости, который снимал усталость и хоть как-то позволял держаться в седле. Орвус и Палур — два сноба и лизоблюда, — напротив, чувствовали себя уверенно в седле, что раздражало Торк. А ещё женщину бесило, что ей не выдали оружия (кривой нож и примитивный арбалет она за оружие никогда не считала), тогда как у «напарничков» были прикреплены к поясам Глас Божий и Свет Всеединого. Ну и чёрт с ними! Когда начнутся неприятности, а они обязательно начнутся, учитывая дурную славу Последней Гавани, Торк займется делом. В конце концов, она инквизитор, а не рыцарь Храма. А если Орвус и Палур окажутся настолько глупы и ввяжутся в потасовку вместе со всеми, то туда им и дорога! Тут уж Святое оружие Храма им будет только помехой.
Отряд останавливался лишь на ночь. Есть приходилось в седле. Неутомимый Бокан, казалось, даже спал на лошади, Торк так и не удалось заметить, когда магистр-храмовник употребляет пищу и употребляет ли вообще? Здоровяк жутко нервировал инквизитора, но вступать с ним в словесную перепалку себе дороже. Пока отряд ветром несётся к Гавани, командир тут, безусловно, Бокан, но стоит им ворваться в город, и Торк возьмёт бразды правления в свои руки. Орвуса и Палура она не считала помехой, но как же она ошибалась…
Когда до Гавани оставалось не больше трёх миль, Бокан осадил скакунов. Его лицо всё так же оставалось холодным, но что-то в его поведении было не так. Магистр будто почувствовал какую-то слабую эманацию чужеродной силы. Он спешился и, пригнувшись к самой земле, сорвал несколько травинок, обнюхал и даже попробовал на вкус.
— Они точно здесь, — резюмировал он. — Но в городе кто-то ещё.
— Сейчас посмотрим, — пробормотал Орвус, выудив из кармана продолговатый предмет. Инквизитор выбрался из седла и прошёл по следам Бокана, время от времени прикасаясь к траве загадочным предметом. — Да, ты прав, магистр. Святой Марус обнаружил следы крови лесных — как минимум пятерых. Видимо, именно здесь их пленил торговец Про. Остальные, вероятно, не были ранены… Палур, взгляни ты.
Второй инквизитор вытащил из седельной сумки несколько металлических предметов и собрал их воедино, после чего прикрепил длинную рукоять и тщательно обошёл окрестности, водя получившейся конструкцией по земле.
— Ага, вот тут они все остановились — ровно одиннадцать, всё как говорил пленник, — объявил Палур. — Я даже могу восстановить всю картину дальнейших событий.
— Не стоит лишних трудов, — отмахнулся Бокан.
— А здесь следы ещё двоих, — удивлённо воскликнул инквизитор, обследовав землю чуть в стороне. — Следы пота — они долго бежали — и слюны. След совсем свежий, не более суток тому назад, и анализ указывает совсем не на юнцов.
— С какой стороны они пришли? — осведомился Бокан.
— Восточная.
— Значит, прямиком из Леса… — протянул магистр. — Хм, всего двое… Странно… Ну, что ж, во всяком случае, видит Всеединый, мы на правильном пути.
— Я бы не совался в город с криками о мести Всеединого, — посоветовал Орвус. — Анархисты и еретики вполне могли устроить ловушку.
— Брось, брат, — отмахнулся Палур. — Тот сброд, что обитает в Гавани, ни за какие коврижки не свяжется с лесными.
— Вполне, — покачал головой Бокан. — Вполне может, брат.
Торк так и замерла в седле с раскрытым ртом. С каждой фразой храмовников инквизитор понимала, что она не знает всего, вернее она вообще ничего не знает! Торк и не догадывалась, она даже не могла предположить, что канцелярские крысы в лице Орвуса и Палура могут такое. Эти двое очень ловко провели её, напялив маски фанатиков, учтивых храмовников и трусов. Инквизиторы оказались гораздо опасней. Если даже магистр Бокан прислушивается к словам этих снобов, значит всё совсем не так, как казалось.
— Госпожа инквизитор, — ухмыльнулся Палур, — закройте рот, в этих краях обитают ядовитые насекомые.
Торк звучно клацнула челюстями, и зло покосилась на инквизитора.
— Хотелось бы услышать ваше мнение, Торк? — повёл бровью Орвус.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.
Всем, кто замыслил встать на пути его поисков, лучше резко передумать и бежать. Ибо этот парень в дурацкой шляпе хоть и зовёт себя Шутом, но мечом махать умеет, а совесть над ухом не зудит и не мешает перешагивать через трупы. Что уж говорить о его спутниках – бывший король и утратившая могущество титанша вовсе никогда чужую жизнь в грош не ставили. А когда в дуэт магии и меча добавляется ещё странное чувство юмора – смесь становится гремучей и взрывоопасной.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Черт знает, сколько у черта пальцев. Может, десять, а может – все пятнадцать. Но еще больше у черта масок, и он меняет их постоянно, являясь смертным в самых диковинных обличьях, иногда обманчиво-прекрасных, иногда – чудовищных. В этой книге собраны повесть и чертова дюжина рассказов, в которых нечистая сила предстает во всем своем жутком, леденящем кровь многообразии. Не сопротивляйтесь. Позвольте «Чертовым пальцам» перенести вас в мир, где ничто не является тем, чем кажется.
ЛитРПГ. Меч средней паршивости стоит пятёрку. Мой — тридцать пять полновесных золотых. И это, я вам скажу, отличный меч! А тут — пятьсот! Обалдеть можно… Что значит «Предмет нельзя поместить в инвентарь»? Эй, я уже и так от цены обалдел! Ладно, повешу за спину, как идиот и позёр. Что значит «Предмет нельзя экипировать»? Мне его что, в руках нести? Нет уж, до свидания. «Предмет нельзя выбросить»! Ну всё, приехали. И зачем я вообще эту оглоблю в руки взял? Нет, зачем я вообще в этот квест ввязался? Ладно, теперь поздно отступать.
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.