В понедельник дела не делаются - [173]

– В каком зале будем рассматривать? – На низеньком лбу прокурорской помощницы рефлексировала трудная морщинка, внешнее проявление ни на минуту не стихавшей интеллектуальной деятельности.

– Спросите у Лены, – судья переадресовала к секретарю.

«Каждый обязан выполнять свои обязанности. Не судья же будет по этажам бегать залы занимать».

Лена в запредельно короткой юбке появилась и сообщила, что Рязанцева конвой доставил, она уже завела их в маленький зал на втором этаже. Чтобы никто другой не занял.

– Там Глазов «стражное» дело слушает, у него перерыв на полчаса.

– Пойдёмте, – Белецкая немедленно поднялась.

На десять составов судей имелось всего четыре зала, из-за чего ежедневно возникали проблемы. Раньше дела рассматривали и в кабинетах, но в последние годы конвой, следуя своим приказам, в судейские кабинеты арестованных отказывался заводить категорически. Потому что они не были оборудованы оконными решетками, и в них не было «клеток».

Заседание было закрытым, так установлено УПК. Когда все вошли в квадратное помещение, судья – последней, немногие присутствовавшие встали. Заместитель начальника ИВС Капустин, здоровый детина в сером камуфляже «ночь», запер дверь зала изнутри на щеколду. Майор лично участвовал в конвоировании не столько из-за нехватки конвоя, сколько из интереса к происходящему. В изоляторе он отвечал за обеспечение режима содержания и оперработу. До назначения на эту должность восемь лет оттрубил в розыске зональным опером.

Белецкая, усевшись на месте председательствующего, в кресле с высокой спинкой, которое вместе со столом находилось на подиуме, привычно взглянула направо. Там, на зарешеченной скамье подсудимых, в «клетке» находился доставленный в суд вооружённым конвоем следственно-арестованный Рязанцев.

Это был хмурый, настороженный, брюнетистый парень. Короткая куртка, свитер – под горло, затёртые джинсы. Руки он держал не за спиной, а по швам. Будто в строю находился.

– Слушается жалоба на арест в порядке статьи двести двадцатой «прим» УПК РСФСР… – Ход процесса у Белецкой был отшлифован.

Шпаргалкой при разъяснении процессуальных прав, как отдельные судьи, она демонстративно не пользовалась.

Рязанцев заметно волновался. Замешкался, забыв свою дату рождения.

Адвокат Догадин заявил ходатайство о приобщении справки о судимостях на потерпевшего Костина. Согласно справке, Костин был два раза судим – за хулиганство и за квалифицированную кражу. Правда, оба раза ему давали условно.

Судья спросила мнение прокурора относительно заявленного ходатайства. Дюжева, даже не глянув на документ, энергично мотнула стрижкой «каре»:

– На усмотрение суда.

Белецкая повертела в руках жёлтую четвертушку бумаги, ещё раз прочитала с обеих сторон.

Сведения о судимостях гражданина Костина, 1977 года рождения, запрашивались начальником ОУР майором милиции Борзовым А. А. Основанием для проверки служило «профилактическое дело», дата в соответствующей графе стояла – «январь 1999 года».

«Адвокату бумагу передали милиционеры! Думали, что поможет!»

– Суд отказывает в приобщении справки о судимостях потерпевшего Костина, – механическим голосом подвела черту Белецкая. – Процессуальное происхождение документа не отвечает требованиям закона.

Догадин шаркающе подошёл к столу, взял непригодившийся листочек. Смешно округлив в трубочку красные губы.

Выступая, он попытался чрезмерно многословно, по-волжски окая, объяснить «товарищу судье», что прокуратура необоснованно обвиняет сотрудника уголовного розыска в совершении преступления. На самом деле, всё обстояло иначе…

– Суд в данном заседании не входит в рассмотрение фактических обстоятельств дела! – в голосе Белецкой зазвенел металл.

«Если этого кинешемского соловья вовремя не остановить, он битый час рулады выдавать будет».

Рязанцев, когда Белецкая спросила у него, что он может пояснить суду, резко поднялся.

– Гражданин судья! – взявшись обеими руками за прутья решётки, хрипло сказал он. – Всё не так было, как они пишут…

Это подстава натуральная!

– Выбирайте выражения, обвиняемый! Вы в суде находитесь!

Рязанцев осёкся, зыркнул исподлобья, сразу сделавшись похожим на типичного уголовника.

Помощник прокурора Дюжева оттараторила по копии постановления о заключении под стражу:

– …Учитывая только тяжесть совершенного преступления!

Имеются достаточные основания полагать, что Рязанцев может скрыться от следствия и суда… Помешать установлению истины по делу…

Дочитала, довольная своей дикцией и бойкостью, которую считала первым признаком опытности, поблёскивая чёрными зверушечьими глазами-бусинками.

А от себя выдала умное:

– И ва-аще. Чтобы неповадно было милиционерам законы нарушать!

Глядя победоносно, опустилась на толстую задницу.

Адвокат демонстративно развёл руками, выказывая высшую степень недоумения по поводу подобной позиции прокуратуры.

Конвоиры переглянулись, майор Капустин насупил брови, взъерошил вислые запорожские усы.

Белецкая встала с прямой спиной.

– Суд удаляется для вынесения решения.

«Боже мой, какая же она конченая дура!» – пока поднималась по лестнице к себе на третий этаж, негодовала Белецкая, вспоминания круглую торжествующую физиономию Дюжевой.