В понедельник дела не делаются - [145]

«Семь грехов смыл!» – говорят в таких случаях.

Если бы всё обстояло так легко и просто.

Самое главное, даже зарекаться на современном этапе особого смысла не было. Дескать, до Нового года пить не буду или до дня милиции хотя бы. Какие зароки, когда на неделе – день уголовного розыска? Святой праздник для всякого уважающего себя опера.

Денег Маштаков не имел даже на сигареты. У Татьяны просить не стал. Подумал, может, сегодня наконец бухгалтерия расщедрится, отдаст отпускные.

На работу шел пешком. Октябрьский воздух стыл, звуки казались обостренными. А еще такая иллюзия оттого, что город только просыпался. Дворник Никола обихаживал площадку у мусорных баков, шуровал метлой. Чуть поодаль настороженно присела пегая дворняга, в комках вся, с драным боком… Опасалась вооруженного метёлкой Николу. Под аркой разгружался хлебный фургон. Водила, упирая в живот, подтаскивал к окошку – по два сразу – лотки с нарезными батонами. Успевал при этом хабалиться с молодой продавщицей, принимавшей товар.

Через каждое второе слово – перемат. Не художественного образа ради, автоматически. Продавщица реагировала на его «ёптвоимати» куражливым горловым гоготаньем.

«Как изменилось всё за десять лет торжества демократии…

Мало кто считает зазорным выругаться при бабе… хм, при женщине… Девки курят в открытую, пиво пьют… Летом в парке выпускной был у девятиклассников, по-старому, по нормальному – у восьмиклассников… Девчонки в белых фартучках, в одной руке – сигаретка дымится, в другой – бутылка пива…

Прихлёбывают из горла… Дикое сочетание – школьная форма и девятый номер “Балтики”, ёрш голимый!»

Две недели Маштаков в родном УВД не был, а кажется, вечность целую. Ничего вроде и не изменилось.

По-прежнему на воротах в бронежилете маялся автоматчик Слава. Конца операции «Вихрь-Антитеррор», значит, не видно.

Постовой радостно оскалился, чёрная плотная скоба усов разъехалась, открывая щель между верхними резцами.

– С выходом, товарищ капитан!

– Спасибо на добром слове, товарищ старшина!

Миха позволил милиционеру при пожатье захватить руку в мясную лапищу, заломать. Постовой показался ему одичавшим от долгого сиденья на цепи плохо прирученным зверем. Впервые Слава вызвал раздражение. Своим проявившимся тупым желанием умышленно причинить боль. Пригодностью только для того, чтобы изо дня в день торчать в каске с автоматом на воротах.

В дежурке измочаленная суточным дежурством старая смена готовилась к сдаче. Невыспавшийся, с кроличьими глазами, отёчный Андреич разносил под грецкий орех помдежа.

– Я тебе сколько, ослу, вдалбливал, что компьютер не в игрушки играть нам поставили!

На явление Маштакова подполковник отреагировал жалобой на проштрафившегося подчиненного:

– Прикинь, Миш, этот осел с яйцами, пока я отдыхал… отдыхал, значит… он пасьянсы раскладывал на компьютере и запорол технику к едреной фене!

– Не паникуй, Александр Андреич, может, просто заглючило? Давай перезагрузим? Да здорово, что ли!

Дежурный взглянул с недоверием:

– Здравствуй, коли не шутишь… А ты, с понтом, понимаешь?

Все время их разговора мигала лампочка на пульте и противно пищал зуммер. Андреич несколько раз поворачивался в сторону пульта. Суеверно опасаясь нежданных проблем под конец дежурства. И без того нынче замучаешься сдавать дела и материалы, сегодня сам начальник – ответственный от руководства… К обеду бы расплеваться!

Зуммер не унимался. Подполковник рявкнул на помощника:

– Какого хрена ты, балбес, сопли жуешь? Не видишь, вызов идёт?! Граждане не могут до родной милиции дозвониться!

Смурной сержант поднял тяжёлую эбонитовую трубку.

– Милиция. Помощник дежурного Лапин.

Несколько секунд он слушал тупо, потом в сонных глазах промелькнула мысль. Придвинув к себе рабочий журнал, помдеж пальцем выковырял закатившуюся в щель ручку и начал торопливо записывать. Привычно повторяя вслух получаемую информацию.

– Та-ак… понял-понял… Номер части какой? Девятнадцать шестьсот двенадцать? Сколько у них патронов с собой? По два рожка-а? Понял-понял… Принял помощник Лапин. Подождите секунду, с вами сейчас дежурный поговорит…

Андреич выдернул трубку у сержанта.

Тот, отвернувшись от пульта, возбужденно зашептал Маштакову:

– Два солдатика с поста сдернули! В военном городке пальбу учинили! Прорвались из части в город. Их блокировали, вроде, в каком-то ангаре. Стрекочет, половину не разобрал. Короче, перестрелка идёт…

Дежурный с минуту повыяснял детали, положил трубку и отрывисто выдохнул:

– Вот с-сука. И обязательно в мою смену такая подлянка!

Следующие несколько секунд он молчал, выстраивая в голове последовательность организационных ходов. Потом пере-щелкнул несколько тумблеров и объявил:

– Внимание, всем постам! Из дивизии совершили побег двое часовых, вооруженных автоматами АКМ. У обоих имеется по шестьдесят патронов. Введен план «Сирена»! Кто принял, немедленно сообщите «Клёновке»!

Гробовое молчание в эфире не обескуражило ветерана.

Откликнуться мог только экипаж группы немедленного реагирования, находившийся сейчас в медсанчасти с участковым, который обрабатывал сообщения по телесным. Все наружные службы – вневедомственная охрана, батальон, ГАИ, работавшие всю ночь, закончили смену в пять утра.