В полдень, на Белых прудах - [81]

Ванька посмеялся:

«Спасибо, что предупредил. Учтем. — Он подвел Леню к мужикам: — Вот еще один член бригады, тот самый Леня Лучнев из Заречного. Будет с нами».

«Вот с этим шкетом я должен работать? — не удержался Петр Бродов. — Да ему еще в горшок писать, а не на кирпичном пахать. Хе! Нашли члена!»

Ванька сначала посмотрел на Бродова, затем на Леню.

«Вишь, парень, куда ни кинь, всюду клин, — подмигнул он Лене. — Там тебя Иннокентий донимал, тут Петр Бродов приставать к тебе станет. Но ты не поддавайся, держи хвост пистолетом, добро?»

Леня согласно кивнул.

«Ну и договорились. А теперь знакомься, — и первым подвел к Петру Бродову. — Это и есть наш знаменитый Бродов. Бывший скотник, теперь член бригады».

Леня подал тому худенькую руку.

Петр Бродов схватил ее своей, мощной, жилистой, и что было сил придавил.

«Га-га! Ге-ге!» — засмеялся тут же.

Леня скривился, но голоса не подал.

Венька Малышев осудительно посмотрел на Петра Бродова и заметил:

«Правду говорят: дай дураку силу, он не знает куда ее применить, так и ты…»

Вот с этого момента Петр Бродов маленько и утих, как бы в свою скорлупу забрался и сидит до поры до времени. Ванька как раз больше всего боялся, когда такой человек затаится — жди обязательно неприятностей, он их преподнесет.

После обеда к ним приехал Каширин. Обошел площадку, осмотрел молча, затем подошел, где работала бригада. Мужики приостановились, ждали, что скажет председатель.

— Ну что, товарищи, — Каширин был сосредоточен, строг лицом, а то вдруг улыбнулся, — завтра приступим к нишам, можно сказать, к основному. На первом этапе, естественно, — добавил он.

— Что, Афанасий Львович, разрешили? — поинтересовался Ванька.

— Разрешили.

— А кто ж в райком такое заявление сделал? — Это спросил Венька Малышев.

Каширин ушел от прямого ответа:

— Нашлись люди, — и перевел разговор на другое: — Вот что, ребята, я дал задание, вам сюда завтраки и обеды возить будут, повариху нашел. Сказал ей, чтобы не обижала вас и готовила повкуснее. С продуктами тоже уладил. В общем, приказал, чтоб кормили вас как на убой, мне нужны богатыри, настоящие! — Каширин немного помолчал, затем поднял голову: — Не нравится мне небо нынче. И ветерок вон зашевелился, не надул бы чего. — И перевел взгляд в сторону оборудования: — Что груз близко к воде? Кто тут командовал? — Вопросы адресовались Чухлову.

— Матекин, наверное, — предположил тот. — Он со станции оборудование перевозил. Разгружал без нас.

— Вот голова садовая! — ругнул зампреда Каширин. — Где глаза у него были? Он что, не соображал: пойдет дождь, поднимется вода в реке, что тогда будет? Ладно, с Матекиным я разберусь. А вы вот что сделайте: пока не поздно, оборудование перебросьте наверх.

Ванька согласился: перенесут, какой разговор, кому нужно, чтоб оборудование, которое досталось им с великим трудом, лежало в воде и ржавело.

Каширин сел в «газик» и укатил.

Да, обрадовал, обрадовал председатель — наконец-то они начнут рыть ниши. Ванька носил вместе со всеми ящики, в которых были упакованы детали от пресса и глиномялки, с трудом поднимал их наверх, где стоял вагончик и планировалось строительство подсобного помещения, и одновременно прикидывал, как станут долбить ниши. Конечно, прежде всего копнет экскаватор, этак постепенно, постепенно; землю, которая образуется, сдвинут в сторону бульдозером, а уж затем настанет и их очередь — лопаточников. Увы, без ручного труда пока не обойтись, тут не лаборатория, где все на компьютерах да на роботах. Тут они сами роботы — люди, мужики.

Если все будет нормально, продолжал Ванька, никаких помех не возникнет, у них на все это уйдет примерно недели две, а там примутся и за выкладку печей. Вот что он сейчас забыл сделать — напомнить председателю, чтоб уже завозили сюда кирпич, цемент, песок и прочее и прочее. Э-э-э, покачал головой Ванька, тары да растабары, а про главное забыли. Ничего, успокоил себя, зайдет вечером к Каширину, коль застанет на месте, обязательно скажет. И еще не мешает поговорить с ним о втором вагончике, второй вагончик им позарез нужен — где, к примеру, цемент держать в дождь, а? Во-о! Ванька предположил: Каширин тут же завьется ужом — где он ему еще один найдет, где? Есть, есть у Ваньки на примете. Когда он с дедом Матвеем сено косил, наскочил, стоит и обдувается понапрасну ветрами, от жары сохнет — там когда-то пасека располагалась, при Ваньке еще, он это помнил, а сейчас ее нет, то ли перевезли на другое место, то ли совсем от нее избавились, кто знает, пасека не колхозная, «Сыртреста» — совхоз такой есть по соседству. Они бы тот вагончик сюда притащили, подмарафетили бы, — и в дамках: дело мастера боится, дело знает, с кем сдружиться. Но опять же вопрос: а как быть, если хозяин объявится? А тогда — им: где раньше были, чего не убирали его? Ведь сгниет вагончик, и внимания не обратят! Э-э, то потом. Будет — не будет — гадать рано, вот заберут, тогда видно станет — бросится искать кто-нибудь или нет. Вот к какому решению пришел Ванька. Он бы, конечно, и самостоятельно это мог сделать, не говоря председателю, но довольно уже самодеятельности, однажды проявил и поплатился. Нет, он Каширину обязательно о том скажет, посоветуется с ним.