В поисках Великого хана - [16]

При доне Жоане II географические открытия получили широкое признание и начали приносить португальцам доходы. Гвинейские негры отдавали огромное количество золотого песка в обмен на товары, привозимые христианами. Португальцы построили на этом берегу крепость, назвав ее Ла Мина[40] — за обилие золота. Когда бы ни подплывали португальские корабли к этому новому укреплению, Сан Хорхе де ла Мина, они принимали там золотой груз. Другие корабли, испанские или генуэзские, тайно направлялись туда же для торговли золотом с окрестными негритянскими племенами, но этот промысел был весьма опасен, так как король Португалии приказал своим капитанам пускать ко дну любое иностранное судно, которое встретится им в этих водах, а команду истреблять до последнего матроса, чтобы никто не выдал тайн этих морских путей.

Наряду с золотыми россыпями здесь была найдена еще одна ценность — малагета, пряность, сходная с азиатским перцем, благодаря чему лиссабонский рынок смог соперничать с итальянскими республиками.

Венецию начали беспокоить успехи португальцев на море, но ловкий дон Жоан II сумел усыпить подозрения Сеньории[41] своими тонкими уловками хитроумного дипломата.

Португальцы вывозили из Африки туземцев, преимущественно женщин, чтобы обучить их португальскому языку в Лиссабоне, а затем возвращали их на родные берега и отпускали на свободу в глубь страны. Они поручали этим туземцам рассказать племенам, живущим далеко от побережья, о великом могуществе португальского народа, а также о том, что все эти морские походы предпринимаются португальцами в поисках пресвитера Иоанна. Португальцы рассчитывали, что известие об их продвижении распространится таким путем из страны в страну и дойдет наконец до слуха этого священника-монарха, который сразу же вышлет послов им навстречу.

Акоста знал все, что говорилось о пресвитере Иоанне, личности почти легендарной в это время, если судить по тому, с какой легкостью менялось в рассказах местоположение его царства.

Несомненно одно: знаменитый пресвитер Иоанн Индийский действительно когда-то существовал. Возможно, был такой монарх, а может быть, и целая правящая династия в глубине Азии, сохранившая верность христианской религии и сопротивлявшаяся победоносному продвижению халифов, наследников Магомета, к китайской границе. Но это были христиане-сектанты, приверженцы несторианства, которое получило широкое распространение в Азии и в конце концов стало бы там почти единственной религией, если бы мусульманство не вытеснило его. Венецианский купец Марко Поло[42] и ученый английский рыцарь Джон Мандевиль[43] описывали в своих путешествиях по Азии пресвитера Иоанна так, как если бы видели его собственными глазами.

Много лет спустя дон Энрике Мореплаватель еще больше узнал о стране и личности пресвитера Иоанна. Когда он еще юношей жил в Сеуте, мавританские и еврейские купцы рассказывали ему об этом царе-священнослужителе, обладателе неисчислимых богатств, как о хорошо известном им монархе, с подданными которого они ведут оживленную торговлю. В те времена Индиями назывались все страны, которые начинались сразу за Египтом. Таким образом, Красное море было для арабских купцов путем к Индиям. Когда моряки дона Энрике продвинулись вдоль африканского побережья, они узнали от р говцев, прибывающих с караванами из Тимбукту, о великом царе-священнослужителе, который живет по ту сторону Африки, там, где встает солнце. И в Португалии постепенно начинали верить, что этот разыскиваемый всеми пресвитер Иоанн — не кто иной, как «царь царей», прозванный Львом Иудейским, иначе говоря — император Абиссинии.

Габриэль Акоста, который поддерживал отношения с лиссабонскими учеными, знал, что дон Жоан II не так давно послал сухопутным путем нескольких путешественников в Абиссинское королевство, с тем чтобы они изучали эту страну, а также торговлю и пути, по которым арабские купцы направляются к Индийскому океану через Красное море. Сперва отправились туда два монаха и вскоре вернулись, ничего не добившись. Два купца, Альфонсо де Пайва и Перес де Ковильян, пустились в путь в Александрию и Каир, взяв на себя обязательство добраться по Красному морю до Адена. Наконец дон Жоан отправил двух раввинов — Абраама де Бежа и Жозе де Ламего с тем, чтобы они от его имени явились к пресвитеру Иоанну, но известия от них могли дойти только через два или три года.

После всех этих попыток к 1492 году географические исследования португальцев временно прекратились. С открытием мыса Доброй Надежды морской путь в Азию был найден, но Португалия, казалось, отдыхала на полпути, набираясь сил для нового прыжка в Индию.

За восемь лет до этого доктор Акоста восстановил в памяти все географические познания, приобретенные им в ранней юности, рассчитывая пополнить их новыми, отчасти чтобы иметь возможность отвечать на вопросы, которые ему задавали, а отчасти чтобы удовлетворить собственную любознательность, возбужденную той новой атмосферой, в которой жили все современные ему ученые.

Успехи соседней Португалии пробудили у испанцев интерес к географическим открытиям. Эта страна, почти всегда враждебная Испании, несмотря на брачные союзы, соединявшие их династии, чувствовала, что Кастилия, лежащая, словно барьер, за ее плечами, преграждает ей доступ к европейской жизни, и стремилась расширить свои владения в сторону океана. У Испании, только что объединившейся, тоже было океанское побережье, и теперь она стремилась перенести именно туда деятельность своих моряков, до сих пор сосредоточенную на Средиземном море.