В поисках Великого хана - [115]

После трапезы он приказал слугам подать какие-то травы, которыми долго тер себе руки; адмирал же велел Лусеро принести воду для омовения, и она подала ему умывальный таз и оловянный кувшин — предметы, вызвавшие удивление и зависть туземного короля.

Когда им надоело бродить по берегу, адмирал послал на каравеллу за турецким луком и пучком стрел и, когда они были доставлены, велел одному из матросов, слывшему отличным стрелком, показать свое искусство присутствующим. На Гуанакари это произвело сильное впечатление; он рассказал, что и карибы, прибывающие сюда в больших каноэ, чтобы охотиться на людей, тоже имеют луки и стрелы, только их стрелы без железных наконечников, и сделаны они из тростника или твердого дерева, потому что в этих краях не знают никаких металлов, кроме золота, а это последнее, как не ржавеющее, идет у них исключительно на изготовление предметов религиозного культа.

Адмирал знаками заверил своего собеседника, что испанские короли распорядятся уничтожить карибов, и приказал, чтобы показать свою силу, выстрелить из бомбарды, а затем еще из эспингарды. Большинство индейцев от грохота этих выстрелов в ужасе попадали на землю.

Гуанакари подарил Колону большую маску с золотыми ушами и кусочками золота вместо глаз; он вручил ему также несколько золотых украшений, повесив их Колону на голову и на шею; менее ценные подарки были им розданы и всем друзьям великого вождя белых. И так как золото, надо полагать, целительно действовало на адмирала, «страдания и скорбь, мучившие его в связи с гибелью корабля, постепенно утихли, и он проникся сознанием, что если господь бог назначил ему претерпеть кораблекрушение, то это только для того, чтобы он, дон Кристобаль, сделал здесь остановку».

— Передо мной тут открываются такие возможноссти, — говорил он ближайшим друзьям, — что я начинаю считать случившееся несчастье огромной удачею. Получилось так, что я вынужден оставить здесь часть нашего экипажа, чего я никоим образом не имел бы возможности сделать, если бы не погибла «Санта Мария», так как я не мог бы оставить столько исправной одежды, столько продовольствия, оружия и снаряжения для крепости, сколько могу оставить теперь, из-за гибели корабля.

Многие из матросов флагманского корабля, соблазнившись кротостью и добродушием местных жителей, а главное — золотом — его было, правда, не очень-то много, хотя все уверяли, что в близком будущем оно появится в несметном количестве, — стали просить адмирала разрешить им остаться в этой стране. Колон только того и хотел. Он предоставил каждому неограниченную свободу выбора и всем пожелавшим остаться до его возвращения из Испании со второй экспедицией не препятствовал в этом намерении.

Из палубного настила и обшивки бортов разбитого корабля было возведено, по его приказанию, высокое строение наподобие башни с деревянным палисадом и, рвом, окружавшими это внезапно возникшее укрепление с прилегающим к нему участком земли. Оставляя своих моряков среди голых и безоружных людей, адмирал не считал это защитное сооружение столь необходимым; тем не менее ему все же казалось не лишним дать индейцам некоторое представление о могуществе белых.

Эспаньола казалась ему огромным островом; он намного преувеличивал его размеры, как преувеличивал все встречавшееся ему в новооткрытых землях. В первые дни он думал, что Эспаньола больше, чем Англия. Теперь его оценка стала скромнее, и он утверждал, что названный остров превышает площадью Португалию, насчитывая, по сравнению с ней, вдвое больше населения, крайне робкого и трусливого. Он предполагал оставить в этой крепости из досок запас хлеба и вина более чем на год, семена для посева и баркас с потерпевшего крушение корабля, чтобы поселенцы могли заняться обследованием берегов. Он оставил в крепости и всех ремесленников с «Санта Марии»: конопатчика, плотника, бочара и бомбардира, так как всю артиллерию судна, его бомбарды и малые кулеврины предполагалось установить для ее защиты.

— Все произошло как нельзя более кстати, чтобы положить в этом месте начало новому поселению, — говорил адмирал. — Все это — великое счастье, и воля самого господа определила «Санта Марии» сесть на камни именно здесь, ибо, плывя все время с намерением делать открытия, я задержался бы тут не более чем на один день и проследовал бы без промедления дальше.

Во время его отсутствия оставленным в крепости поручалось выменивать золото и, в особенности, установить, где находятся рудники, в которых его добывают индейцы. Колон по-прежнему считал Гуакакари «благороднейшим королем», но, вместе с тем, был уверен, что, желая оставаться нужным и полезным для белых, этот король захочет, чтобы все поступающее к ним золото обязательно проходило через его руки, и будет по этой причине утаивать местонахождение рудников.

Колон побеседовал также с совсем юным, но смышленым, по отзыву адмирала, племянником короля, который назвал ему, кроме Сибао, еще другие изобилующие золотом земли, принятые Колоном за острова, а на самом деле являвшиеся небольшими королевствами на Эспаньоле.

Только что потерпевший кораблекрушение адмирал уже забыл о своем все еще стоявшем у него перед глазами разбитом судне и об убогости оставшейся у него единственной каравеллы; его воодушевляла теперь надежда на огромный приток золота.