В поисках Великого хана - [11]

Самыми прославленными из этих драгоценностей были большое ожерелье из очень крупного жемчуга и почти лиловых рубинов, другое жемчужное ожерелье из четырнадцати нитей, брошь, прозванная саламандрой с двумя головками, рубиновой и бриллиантовой, и множество других изделий из драгоценных камней в виде стрел, диадем и геральдических животных, а также всевозможные браслеты и перстни.

Последний раз она отдала все эти драгоценности под залог одному из валенсианских ростовщиков, чтобы оплатить расходы, связанные с осадой Лохи,[29] и доктор Акоста знал, что они до сих пор хранятся в Валенсии, в сокровищнице городского собора.

Почувствовав себя достаточно прочно на кастильском троне, королева и ее супруг решили укрепить свою власть, подчинив себе феодалов, как духовных, так и светских, Привыкших в течение целого века противопоставлять себя королю. С этой целью были организованы Санта Эрмандада и Старая гвардия Кастилии, постоянные военные организации, с помощью которых можно было в любой момент усмирить мятежников. Затем, добившись объединения страны и установив порядок внутри нее, они потребовали единства религии и создали для этого новую инквизицию, еще более грозную и решительную в своих действиях, чем старая, существовавшая уже несколько веков.

Евреи господствовали в Испании, так как были более образованы и трудолюбивы, чем старые христиане. К тому же, они постоянно поддерживали связь со своими единоверцами в других странах, что давало им в руки мощное оружие для торговой деятельности. Сосредоточив денежные богатства в своих руках, они смогли породниться с самыми знатными семействами страны.

Редким исключением был такой благородный сеньор, у которого мать не была бы еврейкой или который не женился бы на обращенной, чтобы поправить свои дела. Все наиболее выгодные должности, а также все виды ремесел и профессий, для которых требовалась выучка, находились в руках новых христиан. Они играли главную роль на крупнейших ярмарках страны, а также превосходно справлялись с ювелирным мастерством, изготовлением шелков и выделкой тонких кож; но лучше всего они умели пускать в оборот деньги и ценности.

В конце XIV века фанатичная чернь подвергла еврейское население чудовищным преследованиям и истребила чуть ли не десятую его часть, требуя, чтобы оставшиеся в живых приняли христианство.

Испанец-папа дон Педро де Луна,[30] со своей стороны, издал буллу, в которой запрещал некрещеным евреям заниматься наиболее почтенными профессиями. Однако когда прекратилось поголовное преследование, евреи и обращенные, движимые собственной финансовой мощью, снова завладели экономической жизнью страны. Народ ненавидел их, веря всем лживым россказням, которые о них распускались; и все же Моисеева вера не исчезла, а, наоборот, получала в стране все более широкое распространение. Ее восторженные приверженцы, не отступившие от своей религии, пассивно сопротивлялись всем постановлениям, направленным против еврейского народа. Обращенных обвиняли в том, что они стали снова втайне соблюдать обряды своих предков, как только миновала опасность, заставившая их принять христианство.

Были и такие евреи, которые перешли в христианскую веру по собственному убеждению и со всей страстью, которую этот народ всегда вносил в вопросы религии, стали бороться против своих бывших единоверцев. Немало епископов-фанатиков и главных инквизиторов были евреями по происхождению.

Народ восторженно приветствовал создание новой инквизиции в Кастилии. В Севилье, Кордове и других городах пылали костры, где порою сжигались чучела, изображавшие скрывшихся еретиков, но чаще жертвами этой религиозной казни были сотни живых людей, мужчин и женщин, погибавших в пламени.

Истреблением еретиков руководили священнослужители, страшные в своей искренней убежденности, ужасающие своим фанатизмом.

Торквемада,[31] один из первых инквизиторов, искренне верил, что оказывает великую услугу виновным в «исповедании ничтожной Моисеевой ереси», отправляя их на костер: ведь все эти еретики слепы в своем заблуждении, и, сжигая их тело, он открывает их душам путь к спасению. В королевстве арагонском учредить священный трибунал было не так легко. Новые христиане Сарагоссы, подозреваемые инквизицией в склонности к иудейству, состояли в родстве с самыми знатными семействами. Матери многих родовитых сеньоров были из марранов. Все они сопротивлялись созданию страшного учреждения, но король Фернандо ожесточенно добивался своего. В его руках инквизиция была политическим оружием, которым он мог пресечь всякую попытку к мятежу. К тому же, еретики, осужденные инквизицией, лишались своего состояния, которое переходило частично в руки инквизиторов, а главным образом — в казну короля.

Страшный в своем рвении фанатик, Педро де Арбуэс, подобный Торквемаде, взял на себя создание священного трибунала в Сарагоссе, готовый, если понадобится, принять за это мученичество. Великий инквизитор Кастилии появлялся на людях под охраной сотни всадников и еще большего количества рабов. Он опасался мести родственников своих жертв. Арбуэс охранял себя сам, надевая кольчугу под сутану и стальной шлем или каску под круглую шапку священника.