В поисках ведьмы - [31]

— Ух, ты! — заинтересовался я необычной традицией. — А куда они делись?

— Кого князья порубали, кого замуж взяли.

— Нет, не поляница я. Говорю же — оборотень. Перевертыш. Могу и бабой быть, и мужиком, и медведем, и оленем. Захочу — пнем трухлявым стану, даже ты меня от бревна не отличишь.

— Да что ж ты врешь так, девка!

Дед посмотрел на меня еще недоверчивее, даже обошел вокруг меня, разглядывая со всех сторон.

— В наших краях перевертышей повывели еще раньше, чем поляниц. В северных горах, говорят, пара стай еще осталась, а у нас перевертыша давно не встретишь.

Я с тоской посмотрел на лешего. Ну как ему объяснить, чтобы поверил? Проще всего было бы, конечно, перекинуться у него на глазах, да нельзя мне никак обращаться, пока Тусю не встречу. Никак нельзя.

— Слушай, дед, ты можешь просто поверить? — грустно сказал я. — Да и какая тебе разница, кто я? Перевертыш, поляница или ведьма — тебе-то какое дело?

Я рисковал, рассчитывая на любопытство местного «хозяина». Лешим есть дело до всего — такого уж свойство их натуры. И я, кажется, не ошибся.

— Как это — какое дело? — задохнулся возмущением старик.

От волнения он замахал руками-ветвями так, что на полянке ветер поднялся.

— А ну-ка, девка, рассказывай все! Иначе не будет тебе дороги из моего леса, не выйдешь, не выберешься, закружу-заморочу, в болото к кикиморам загоню!

Ну, мне только того и надо было. Весь остаток дня и половина ночи ушли на лекцию о Круге Развитых, путешествиям по порталам, о магии эльфов и тьярнов, о заповедниках на «чистых» планетах, избежавших глобальных экологических катастроф, о различных вариантах развития цивилизации и много еще о чем.

В-общем, я так заговорил лешего, что тот к полуночи выглядел, словно кот, обожравшийся сметаны. Развалился лениво подальше от костерка, который я развел, как только стемнело. Даже не ворчал, когда я кинул в огонь свежих веток, чтобы дымом отогнать комаров. Не до того ему было. Веток — много, да и без людей не все они в неприкосновенности останутся. Ивовое корье и лоси едят, и бобры грызут. А тут — столько нового, неизведанного…

— Что ж, девка, порадовала ты меня, — масляно улыбаясь, проворковал старичок. — Теперь проси, что хочешь. Лес на твоей стороне будет.

Я задумался. Дружба с лешим — дело хорошее. Только в том, что мне сейчас по зарез нужно, вряд ли он поможет. Хотя чем боги не шутят?

— Спасибо тебе, хозяин, за милость! — изобразил я что-то вроде поклона. — Лес в друзьях числить — большая радость. И сила большая. Да только нужны мне сейчас вещи, которые только у людей добыть можно.

— Это что ж тебе надо, девка? Денег, что ли, желаешь, или чего еще?

— Нет, денег мне не надо. А вот сапоги нужны. Стыдно босой на глаза людям показываться. Скажут — что за босячка такая тут ходит? Да еще в кузню бы попасть, к мастеру умному да не болтливому.

— И это все, — рассмеялся леший. — Ох, девка, смотрю, все ж не уважаешь ты меня. Люди тоже не все одинаковы, кое-кто лес почитает. Пусть и не ранешние времена, когда ни один двуногий к опушке без поклона подойти не смел, а все же остались те, кто еще не совсем ум растерял.

Я обрадовался. Не зря я у отца выспрашивал как-то о лешаках. Те рассказывали, что во все времена встречались среди людей «друзья леса».

— Меня многие в округе почитают! — продолжил хвастать «хозяин». — Люди в нашем уделе ко мне почтительные, не то, что на восточной равнине. Там ни ума, ни совести у людей не сыщешь…

— А как же не уважать «хозяина»? — поддакнул я старичку. — Ведь за тобой такая сила. Деревья, конечно, молчат, даже когда их рубят, но когда весь лес на кого обидится — лучше тому человеку даже к самому маленькому кустику не подходить.

— Не молчат деревья, — вздохнул леший. — Плачут и стонут, как любой, к кому смерти пришла. Но ты права, девка. Есть еще в наших краях люди. Сведу тебя с одним мужиком, из тех, кто старые законы помнит.

Я благодарно кивнул:

— Вот не думал, не гадал! Золотое ты существо, хозяин!

— Не золотое, а дубовое! — гордо ответил лешак! — Дуб — дерево крепкое, надежное да справедливое.

— Поболе бы таких дубов было!

Глава 9

В общем, и в эту ночь мне не удалось толком выспаться.

Топали мы вроде недолго, а протопали не знаю сколько. Несколько раз мне казалось, что окружающие нас деревья подергиваются рябью пространственного перехода, но после таких «скачков» вроде бы ничего вокруг не менялось.

Темнота вокруг была — хоть глаз выколи. Ночь — на излете, даже птицы спят, только изредка ухнет, захохочет где-нибудь филин, да пискнет попавшая в чьи-то зубы мышь. Лешак семенил впереди, я тянулся за ним, радуясь тому, как легко идти. Ни коряг на земле, ни колдобин, лишь мягкая травка ласково так под ноги стелется. Не удивительно — хозяин по лесу идет, ему каждый кустик кивнет, каждая былинка поклонится.

Небо уже начало сереть, когда мы вышли к околице какой-то деревеньки на берегу неширокой речушки. Было уже достаточно светло, чтобы хорошо рассмотреть и высокий частокол, отделявший людское жилье от леса, и крыши домов, и дозорную вышку посреди селения.

— Похоже, тут о мирной жизни давно забыли, — задумчиво сказал я вслух. — Словно каждый день набега ждут.