В поисках советского золота - [14]

Они возмутились и резко возразили, что учатся на инженеров, а не рабочих. Я решил довести дело до логического конца и отдал приказ, чтобы их не допускали на рудник, если не подчинятся моему распоряжению. Некоторые попытались поднять шум; они требовали объяснений, как так получается, что иностранец может запретить советским гражданам ходить там, где они владельцы, и даже обратились в свои институты за помощью.

К счастью, власти поддержали меня и приказали студентам делать то, что им сказано. Если молодые люди и подчинились поначалу нехотя, впоследствии они признали мою правоту. Через несколько недель ко мне отправили комиссию с благодарностью от имени группы, за то, что показал им, как наилучшим образом использовать ограниченное время пребывания на руднике.

Этот эпизод бросил отсвет на удивление Серебровского, когда на Аляске он обнаружил, что главный управляющий выходит из туннеля в рабочей одежде и садится, как был, поесть вместе с рабочими. Я видел, что русские, даже при советской системе, еще далеки от нашей американской демократии в промышленности. Все так и остается; хотя, должен заметить, власти пытаются разрушить кастовые преграды между простыми рабочими и так называемыми специалистами.

Около того времени произошел еще один эпизод, из-за которого я заторопился изучать русский язык. Переводчица моей жены, молодая коммунистка из Свердловска, была честолюбива и не удовлетворялась только передачей инструкций кухарке, что нам приготовить поесть. Она постоянно просила, чтобы я ей позволил переводить технические материалы в конторе. Однажды, когда мой переводчик куда-то отлучился, я разрешил девушке мне помочь.

Среди самых ценных наших приобретений тогда была американская бурозаправочная машина. К сожалению, однако, исходные матрицы и оправки были утрачены, и на месте делали заменители. Те оказались неудовлетворительными, и я написал телеграмму в Москву: «Пришлите американских круглых оправок и матриц», и передал девушке, чтобы она перевела ее на русский язык.

Через час или около того контора неожиданно наполнилась обеспокоенной толпой, включая телеграфиста, нескольких инженеров и управляющих с рудника. Они откашливались и мямлили, по всей видимости, не желая меня обидеть, и наконец один из них выдавил, что я отправил очень странную телеграмму в Москву.

Я ответил, что ничего там странного не было, просто заказ на необходимые части для бурозаправочной машины. Внезапно глаза у всех присутствующих засверкали, и телеграфист выбежал из комнаты. Моя честолюбивая переводчица, как оказалось, превратила телеграмму в такое русское послание: «Американский круг оправился, и мать с ним».

Я уже упоминал, как пробовал в Москве получить калькуляционные ведомости для Кочкарского рудника, и молодой немецкий экономист, работающий на «Главзолото», объяснял, что при советской системе нет никакой необходимости рассчитывать затраты, потому что низкие издержки производства на одном руднике компенсируют высокие издержки на другом. Эта теория, похоже, преобладала среди коммунистов в то время, но, разумеется, для меня была неприемлема. Я очень хорошо знал, что совершенно невозможно контролировать группу рудников, не обращая самого пристального внимания на себестоимость добычи, затраты на рабочую силу и тому подобное, и не видел никакой разницы, находится рудник в России или на Аляске.

Едва осмотрев Кочкарский рудник, я закопался в цифры, какова выработка на одного человека и прочие данные, и мне удалось не без трудностей обнаружить, что выработка на человека составляет менее десятой части выработки американского рабочего на аляскинских рудниках. Даже с учетом неопытности и неподготовленности российских шахтеров, разрыв был слишком велик, и демонстрировал, что сами методы работы в принципе неверны.

Поразмыслив, я пришел к собственным выводам. Затем попросил коммуниста-управляющего рудника назначить собрание русского управленческого персонала, включая инженеров, и предъявил им цифры.

— Насколько я понимаю, проблема в том, что ваши люди все на повременной оплате, — сказал я. — По этой причине они делают не больше, чем необходимо, чтобы свести концы с концами. Им нужен настоящий стимул, если требуется, чтобы они работали интенсивнее. Предлагаю ввести сдельную оплату или премии, и предусмотреть возможность подрядной работы.

Мои предложения были встречены каким-то испуганным молчанием, и управляющий немедленно сменил тему. Один дружески настроенный инженер потом посоветовал мне больше их не упоминать, потому что они расходятся с коммунистическими идеями и могут принести мне неприятности.

Вот с чем сталкивались инженеры в Советской России в 1928 году. Коммунисты все контролировали, как и нынче, но в то время коммунисты были куда больше зашорены разными фантастическими идеями, вроде упомянутой. С годами они избавлялись от своих фетишей, пусть неохотно и постепенно, когда становилось ясно, что в них нет никакого смысла.

Теперь трудно поверить, оглядываясь назад на изменения, произошедшие в советской промышленности с начала моей работы в России в 1928 году, что когда-то коммунисты так относились к сдельной работе, подрядам и калькуляции стоимости, ведь все это стало неотъемлемой характеристикой их индустриальной системы за последние годы.