В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония - [48]

Программа обучения была следующей: первый год отводился пропедевтическим дисциплинам, это был основной курс. Целью этого курса было дать студенту знания и навыки, общие для всех видов искусств. Со второго года студент выбирал специализацию. Помимо живописного факультета были еще графический, текстильный, скульптурный, металлообрабатывающий, керамический, деревообделочный и архитектурный факультеты. В процессе разработки программы занятия живописью были сокращены, что вызвало негодование как у преподавателей, так и у студентов. В то же время технические занятия были усовершенствованы, но посещаемость была небольшая, что свидетельствовало о том, что идеология навязывалась сверху. Акцент был сделан на производстве, которое предпочиталось чистому искусству. Однако структурно программа обучения не была закреплена, и постоянно изменялась, преобразовывалась и корректировалась. Такая ситуация сохранялась во время первых лет существования заведения, когда ректором был Е. Равдель (1920–1923); данное исследование охватывает как раз этот период.

Самым интересным в этом учебном заведении был основной курс. Его программа была создана под влиянием учебной программы ИНХУКа, так как большинство членов ИНХУКа преподавали во Вхутемасе. Оба заведения тесно сотрудничали, так что иногда даже преподаватели приглашали студентов на специальные занятия в мастерские ИНХУКа.

Программа, разработанная В. Кандинским, была построена на объективном изучении основных элементов посредством наблюдения за отдельными видами искусства и их соотношения между собой, а также на изучении искусства в целом. Кандинского глубоко интересовало воздействие различных видов искусства, особенно цвета, на внутренний мир человека. Его мечтой было создать новое синтетическое искусство, которое он называл «монументальным искусством», использующее художественные средства с учетом сравнимости их воздействия на различных людей. Его студенты вспоминали, что мастерская Кандинского была чуть ли не единственной, где можно было работать в своей собственной манере. Его противники, так называемая «молодая» профессура, возглавляемая А. Родченко, интересовались больше «объективным методом», ориентируясь на взаимодействие с архитектурой и скульптурой. На практике этот подход «молодой» профессуры выразился в создании следующих дисциплин: «Максимальное выявление цвета», «Выявление формы цветом» в духе Сезанна, «Одновременность формы и цвета», «Цвет на плоскости», что являлось супрематизмом, и «Конструкция». Согласно некоторым источникам, учебная программа состояла из четырех циклов дисциплин: «цвет», «пространство», «объем», «графика», что соответствовало художественным направлениям того времени: кубизму, кубофутуризму, супрематизму и т. д[191]. Представители «молодой» профессуры глубоко верили в этот пропедевтический курс дисциплин и считали, что таким способом их студенты будут приобщаться к новому искусству. Однако программа была разработана так, что студенты, пройдя пропедевтический курс, шли на специализацию, и таким образом преподаватели их теряли. Именно в этот период были организованы частные занятия в мастерских ИНХУКа и в других местах с тем, чтобы учителя могли продолжать воспитывать студентов, с которыми начали работать. Такой подход противоречил подходу В. Кандинского с его вниманием к личной свободе. Этот момент был крайне важен для о. Софрония в течение всей его последующей жизни.

На основе изучения архивов студентов Свомаса и Вхутемаса видно, что работы, выполнявшиеся в более раннее время, в период с 1918 по 1922 гг., более высокого качества, чем работы студентов последующих лет. Это свидетельствует об обширной экспериментаторской работе, проводимой в те годы. После 1923 года большая часть левых художников вернулась к реализму. Единственным факультетом, который смог полностью сотрудничать и интегрироваться в новую идеологию, был архитектурный факультет.

В качестве иллюстрации мы приведем несколько отрывков из воспоминаний В. Комарденкова[192]. Он пишет о Первом Свомасе, но это имеет отношение и к нашей теме: «Все рвались к новому искусству, но никто из преподавателей толком не знал к нему дороги. Каждый тянул на свою тропу, пророча будущее. Ясным казалось нам одно — старое искусство отжило. ‹…› Вот некоторые мастерские, в которых мне кратковременно пришлось побывать.

Мастерская Кандинского. Василий Васильевич Кандинский ратовал за движение цвета в пространстве, говорил о музыкальном звучании и взаимном действии беспредметной формы и цвета и о многом другом, казавшемся мне малопонятным.

Мастерская Малевича. Казимир Северьянович Малевич утверждал, что каждый цвет имеет свою форму. Черный квадрат — это геометрическая форма, в которой цвет максимально напряжен. Как упражнение, он рекомендовал найти на оранжевом квадрате такой размер зеленому кругу, пока этот круг не будет при пристальном рассмотрении двигаться. Пытались, но у нас ничего не получалось. Станковая живопись нас тогда привлекала меньше. Законы станковистов, их установки были более или менее знакомы. Станковисты мало чем отличались друг от друга, а сами профессора были скромнее и меньше шумели, чем новаторы, которые манили нас неизведанным.