В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [46]

В российской истории концепт «коммуна» стал синонимом социальных экспериментов первой половины ХХ в., приобретя в итоге односложную социально-бытовую трактовку («коммунальная квартира»)[400]. Но сразу после революции трудовые коммуны – и как национально-административные образования (Карельская трудовая коммуна, трудовая коммуна немцев Поволжья), и как формы организации труда и быта небольших коллективов людей – многим в мире представлялись символом народовластия, когда все наравне со всеми участвуют и в производительном труде, и в управлении производством, и в организации жизни. Желающих поучаствовать в новом социальном эксперименте оказалось немало, и советское правительство в начале 1920-х гг., как уже отмечалось выше, всячески поощряло промышленную и сельскохозяйственную иммиграцию иностранных рабочих и фермеров, которые должны были дефицитными орудиями и передовыми знаниями помочь строить социалистическое хозяйство.

В июне 1921 г. Совет труда и обороны издал постановление об американской промышленной эмиграции, первый пункт которого гласил: «Признать желательным развитие отдельных промышленных предприятий или групп предприятий путем сдачи их группам американских рабочих и индустриально развитым крестьянам на договорных условиях, обеспечивающих им определенную степень хозяйственной автономии»[401]. Следствием этого постановления стали, в частности, договоры с американскими представителями международной рабочей организации «Индустриальные рабочие мира» об эксплуатации ряда предприятий Сибири (Кузбасс, Томск) и на Урале (Надеждинский завод). Так, в январе 1922 г. в Кемерово появилась Автономная индустриальная колония «Кузбасс», просуществовавшая до 1926 г. [402] В октябре 1922 г. в Сальском районе Ростовской области (Северный Кавказ) американские финны основали интернациональную сельскохозяйственную коммуну «Сеятель» (название было выбрано как отсылка к городу Сиэттл, откуда приехали ее основатели), на полях которой трудились рабочие одиннадцати национальностей. Кроме этой коммуны, на Дон прибыли из США еще три группы, создавшие коммуны – «Койт», «Калифорния» и «Сан-Франциско»[403].

Основание сельскохозяйственной коммуны в Карелии было делом более проблематичным. Географическое положение Карелии – в 1920-1930-е гг. южная и северные границы республики проходили по 61-й и 68-й параллелям северной широты соответственно – определило достаточно суровые природно-климатические условия, вследствие чего сельскохозяйственное производство не являлось основным видом занятий крестьян. Почти половину дохода крестьянского хозяйства составляли заработки от отхожих промыслов. В северных районах и Поморье отходничество являлось основным видом деятельности крестьян – своего хлеба хватало лишь на два-три месяца в году и здесь на хозяйство в среднем приходилось лишь 0,1 га пахотной земли. В южной Карелии хозяйства имели около 1,8 га посевов[404]. В 1920-е гг. экономическую основу развития карельской деревни продолжало составлять мелкотоварное крестьянское производство. Дробные единоличные хозяйства обрабатывали небольшие земельные площади, использовали отсталую агротехнику (подсека, трехполье) и примитивный инвентарь (деревянная соха, борона-«суковатка», косы, серпы). Местные породы скота были малопродуктивными, давая в среднем 700 л молока в год[405].

Тем не менее еще до начала коллективизации в карельской деревне начали внедряться коллективные формы труда, прежде всего в виде сельскохозяйственной и промысловой кооперации. Первые коммуны и совхозы (государственные сельскохозяйственные предприятия) возникли в республике в 1919 г. на месте бывших монастырских или церковных хозяйств, поскольку крупных помещичьих имений в крае просто не было. Так, коммуна имени Ленина располагалась на землях бывшей архиерейской дачи в окрестностях Петрозаводска, а Совхоз № 1 был организован путем преобразования бывшего «городского огорода», и его основной задачей стало «снабжение горожан продуктами огородничества, кролиководства и молочной фермы»[406]. Несмотря на все меры, принимаемые к развитию новых форм социалистической собственности, приживались они плохо. Коммуны разваливались через несколько месяцев (за исключением коммуны им. Ленина, просуществовавшей до 1926 г.), а четыре созданных в начале 1920-х гг. совхоза влачили жалкое существование из-за отсутствия оборотных средств, малой производительности труда и дороговизны рабочих рук. В 1926 г. чистый доход Совхоза № 1 (самого жизнеспособного из четырех) составил за год 41 руб. 12 коп.[407]

Тем разительнее на этом фоне выглядели успешно работающие коллективные хозяйства, организованные финнами-иммигрантами. В середине 1920-х гг. появились коммуны «Pohjan pojat» («Сыны Севера») в Ухтинском районе и «Raataja» («Труженик») в Кондопожском. Наибольшую же известность получила коммуна «Säde» («Луч»), созданная финнами из канадской провинции Онтарио.

Еще в 1922 г. финские шахтеры города Кобальта объединились в артель для переселения в Карелию, однако переговоры с карельским правительством затянулись на три года и лишь в 1925 г. был решен вопрос о выделении коммуне участка земли в 91 га примерно в 2 км от г. Олонец на юге республики. К этому времени артелью было собрано 14 тыс. долларов, часть средств была потрачена на покупку трактора «Фордзон», пилорамы и самого необходимого инвентаря. Осеню 1925 г. первая группа коммунаров из трех человек прибыла в Карелию. В июне 1926 г. приехала вторая группа переселенцев – 9 человек, которая привезла с собой еще один трактор, циркульную пилу, сельскохозяйственный инвентарь и различные столярные и слесарные инструменты. К осени было расчищено и распахано 11 га заболоченной поросшей кустарником земли, построены жилой дом, баня, скотный двор, погреб, помещение под пилораму и дорога до Олонца. Весной 1927 г. прибыли из Канады еще 5 семейств, и в этом же году члены коммуны расчистили дополнительно 12 га земли, пополнили скотный двор до 11 коров и положили начало свиному стаду