В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [17]
Поначалу предложения Карелии категорически отвергались союзным руководством. ОГПУ СССР, Наркомат иностранных дел и Совнарком РСФСР мотивировали свои отказы тем, что «использование иностранных рабочих в советских условиях неэффективно»[138]. Решения XVI съезда ВКП(б) о привлечении в страну иностранной рабочей силы коренным образом изменили ситуацию и стали правовой основой для широкомасштабной вербовки в Карелию североамериканских финнов. Так же как и в определении судьбы карельской автономии, решающим фактором в возможности проведения переселенческой политики стало совпадение предложений Гюллинга с изменившейся национальной и экономической политикой советского правительства.
Начало переселения
Изначально правительство Гюллинга делало ставку на привлечение в Карелию прежде всего рабочих из Финляндии. Об этом, в частности, говорилось в официальном обращении карельских властей, направленном российскому руководству в декабре 1929 г. В письме, характеризующем тяжелое положение, сложившееся в лесной отрасли в связи с нехваткой кадров, предлагалось следующее: «Чтобы облегчить организацию кадров и создать ударные группы, намечено привлечение некоторого количества квалифицированных лесорубов из северной и средней Финляндии, где уже давно существует многочисленный пролетарский класс лесорубов, гарантирующий высокую квалификацию и производительность труда, привыкший кроме того к климату и условиям северной Карелии»[139]. Речь шла о том, чтобы разрешить переселиться в Ухтинский и Кестеньгский районы КАССР 300 лесорубам, а также их семьям.
Эти предложения сразу же натолкнулись на серьезное сопротивление центральных органов. Наибольшие возражения были высказаны со стороны Наркомата иностранных дел и ОГПУ. НКИД указал на то, что переселение финских лесорубов в Карелию, во-первых, ослабит финский рабочий класс и, во-вторых, будет способствовать утечке советской валюты из СССР, поскольку финские рабочие будут помогать своим родственникам, оставшимся в Финляндии. Кроме того, высказывалось опасение, что неудовлетворительные бытовые условия, в которых придется жить и работать переселенцам, дадут «обратные результаты, и [переселенцы] на почве их неустройства на новом месте могут стать гораздо менее расположенными к советской действительности», что приведет к их реэмиграции и падению престижа СССР среди финского пролетариата[140].
Органы безопасности категорически выступили и против приглашения рабочих из Канады, хотя здесь фактор приграничья в расчет не принимался[141]. Это была реакция на обращение к карельскому правительству группы канадских лесорубов, которые изъявили желание приехать на работу в Карелию. По мнению республиканских властей, эти люди, «прибыв со своими рабочими инструментами, могли бы с собой привезти и быстро привить американские методы работы на лесозаготовк[ах]»[142].
Отказы не остановили руководство Карелии. В марте 1930 г. в СНК РСФСР было послано новое письмо, в котором еще настойчивее проводилась мысль о необходимости коренной реорганизации лесозаготовительной отрасли и о создании постоянных кадров лесных и промышленных рабочих. Приглашение группы финнов-лесорубов из Канады позволило бы решить вопрос о «наискорейшем освоении иностранной техники в области лесозаготовок», поскольку они имеют опыт работы с новейшей техникой и «наивысшую в мире производительность труда»[143].
В этом же письме определялись условия приезда, жизни и работы канадских рабочих. Группа должна была быть численностью не менее 50 человек, и эти люди должны были быть выходцами из Финляндии, покинувшими родину в результате событий 1918 г., членами рабочей либо коммунистической партий Канады. Предполагалось, что каждый из лесорубов возьмет в дорогу 300 долларов, рабочую одежду и инструменты. Вместе с тем, принимая во внимание, что большинство переселенцев будут составлять безработные, правление Кареллеса намеревалось выделить для них 10 тыс. рублей на дорогу и 5 тыс. долларов на приобретение необходимой для республики техники. Планировалось поселить их всех вместе в специально построенном поселке, который находился бы рядом с одним из лучших совхозов для снабжения рабочих продуктами питания. Работать канадские лесорубы должны были на отдельных лесоучастках и всю работу выполнять сами, задание планировалось определять ежегодным договором. Для наблюдения за качеством и количеством выполняемых работ и решения других вопросов Кареллес назначал своего уполномоченного, который «не имел права вмешиваться в практическую работу и внутренний распорядок артели». Делалось это во избежание печального опыта, уже имевшегося в СССР, когда из-за незнания языка, неумелого руководства иностранными рабочими со стороны местных властей переселенцы оставались недовольными и уезжали обратно за границу[144].
В конечном итоге разрешение было получено, и 25 сентября 1930 г. в Карелию прибыла первая небольшая группа лесорубов из Канады. О работе этой артели написано несколько специальных статей и брошюр[145], она довольно часто упоминалась в документах[146], однако парадокс заключался в том, что везде указывалась разная численность группы – от 16 до 50 человек – и нигде не упоминались фамилии приехавших рабочих. По спискам прибывших из Канады рабочих, составленных в январе 1934 г. и хранящихся в НАРК, нам удалось установить фамилии 21 человека из той первой артели. Практически все они были молодыми мужчинами, по профессии лесорубами. Самому пожилому из них – Албину Кукко – было на момент приезда 48 лет, самым молодым, по-видимому, был его 19-летний сын Аксели
