В поисках любви. Беседы о браке и семейной жизни - [51]
Среди тех, кто отказался от убийства малыша во чреве, — женщины в тяжелом материальном положении, женщины, у которых пьющие мужья или вообще нет мужей. И есть среди них та, что, будучи несовершеннолетней, попала в тюрьму за убийство. Уже в тюрьме она совершила еще одно убийство. Отсидела двадцать лет. А вот сейчас — ребенка не убила.
Казалось бы, в ее положении это проще простого. И всем удивительно, что она так поступила. Ведь никто, кроме Господа, не знал, какая она на самом деле. И это невозможно узнать никому другому, пока ты не в состоянии кого-то любить. Так вот, супружеская любовь — она похожа на любовь Божественную, потому что в этом смысле супруг или супруга так знают друг друга, как не знает никто другой. И это дает возможность нести свой крест до конца.
За последние несколько десятилетий оно сильно изменилось, к сожалению, в сторону терпимости, индифферентности, когда становится устойчивой мысль, что развод — это дело вполне допустимое, в том числе среди православных. Это заметно и по количеству вторых браков среди православных, и по частоте третьих венчаний.
Евангельская норма тут открыто попирается. Почему мы с таким возмущением, непониманием, ужасом смотрим на то, как в западных странах — в протестантских деноминациях — разрешают венчание гомосексуальных браков? Кричим с массой восклицательных знаков, что это кошмар, апостасия, отступление от Евангелия и Христа. Но при этом совсем не замечаем прямой запрет на разводы и указание на моногамность, единственность брака, которое в Евангелии нам прямо дает Христос.
Одно то, что в последнем церковном документе о браке большое внимание уделено именно разводу, расторжению брака, а причины, делающие это расторжение возможным, всё множатся и множатся, говорит о возрастающей терпимости православных христиан в вопросе развода.
В христианстве нет такого понятия — развод. Христос говорит: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так» (Мф. 19, 8). То есть изначальный замысел Бога о человеке и семье не предполагает такого понятия — развод.
Развод — это когда Адам и Ева изгоняются из рая. Развод — это когда человек снимает с себя крест и уходит из Церкви. Вот на таком уровне всё происходит, когда разводятся супруги. А отнюдь не так простенько и не так легонько, как у нас это сейчас происходит.
А то еще люди «термин» придумали — «развенчание». Давайте тогда придумаем раскрещивание, расснимание с себя священного сана, распричащение. То есть возможность взять и снять с себя благодать крещения, благодать священства, благодать причастия. Конечно, это невозможно. Поэтому такого термина — «развенчание», как и всех остальных, в Церкви нет. Изуродовать можно всё. Снять — невозможно.
Мне кажется, именно Церковь должна готовить верующих к вступлению в брак, изучать любые случаи внутренних конфликтов длительное время и вести семью, которая находится на грани развода, помогать разбираться в возникающих сложностях.
Сегодня Церковь стала заниматься подготовкой людей к венчанию, но этого явно недостаточно. Много ли может дать одна беседа с незнакомыми людьми, тем более теми, которые уже живут в зарегистрированном браке?
Церковь не готовит людей ко вступлению в брак, а только объясняет им смысл таинства. Здесь, наверное, можно ввести процедуру, сходную с тем, как люди подают заявление в ЗАГС и их регистрируют только спустя определенное время. Можно сделать так, чтобы люди подавали заявление о венчании месяца за три до совершения таинства. С условием, что за эти три месяца им будет рассказано о сущности христианской семьи. Если они действительно ищут здесь главного, а не просто красивого обряда.
Сегодня Церковь венчает состоявшиеся браки. Если речь о членах общины, с ними все более-менее ясно. Но основное количество венчаний происходит все-таки с людьми, которые не являются пока членами наших христианских общин.
И вопрос в том, насколько Церковь отвечает за эти состоявшиеся браки, совершая венчание, которое потом может быть расторгнуто вместе с обычным браком. Тем более в ситуациях, когда возможность венчания второго брака дается при том, что очередная семья уже существует. А не когда люди изначально осмысляют свою вину, готовясь ко второму браку, несут епитимью, действительно воцерковляются уже до конца, чтобы не повторить страшнейшей ошибки.
И вот уже три венчания воспринимаются как «ничего страшного». Причем не тогда, когда было, например, семейное насилие или вдовство, а просто «не сложилось». А вдруг сложится в следующий раз? Или люди покрывают таинством венчания ошибки молодости, или прикрывают собственную несостоятельность, стремятся получить магическую поддержку того, в чем сами не участвуют…
Брак по сути своей не может быть иным. Он Богом в Адаме и Еве задуман как Церковь. Иоанн Златоуст говорит о том, что Церковь рождается из ребра Христа, как Ева рождается из ребра Адама.
