В поисках любви. Беседы о браке и семейной жизни - [48]

Вопрос такой: не снижает ли воскресная школа или посещение храма уровень притязаний ребенка к жизни, к социальной активности? В будущем при контакте с миром не получится ли так, что если выпускник православной школы приходит работать в светскую организацию, а поскольку он с детства привык подчиняться, то работодатель может использовать эту честность и добросовестность в свою пользу? Что вы об этом думаете?

Не замечал, чтобы посещение церкви как-то снижало социальную активность человека. Я уже больше 20 лет преподаю в православной гимназии, был ее директором, сейчас являюсь духовником. Наши выпускники — практически все состоявшиеся люди, часть из них служат как священники в церкви, но большая часть занимается светской деятельностью, у них мирские профессии. Они все получили высшее университетское образование, как-то все устроены, все социально активны. Я думаю, что, может быть, есть разные психологические типы людей, которые более активны или менее, есть люди, которые настроены на успешность и на продвижение, а есть люди, которых удовлетворяет более спокойный жизненный статус. Думаю, что в этом все дело, а не в том, в какой школе учился ребенок.

А как быть с проблемой, когда ребенок после тепличных условий православной гимназии поступает в институт и вдруг сталкивается с жестоким миром вне Церкви?

Это все не проблема Церкви, а это проблема как раз семейного воспитания. Это не оттого, что ребенок ходит или не ходит в церковь…

В воспитании важна среда?

Да, потому что она формирует мировоззрение. Среда, прежде всего, должна быть настроена на то, чтобы ты был сформирован как честный, добрый, сердечный, открытый, верующий человек, который живет по заповедям Божиим, старается любить Бога и ближнего. Вообще быть хорошим человеком всегда сложнее, чем быть плохим. Вне зависимости от того, ходит человек в церковь или не ходит. Потому что быть добрым, милосердным, честным гораздо более сложно, чем быть коварным, лживым и двуличным. Этим качествам — доброте и любви — хочет научить своего ребенка любой родитель. Вряд ли кто-то из родителей, даже не христианин, просто атеист, хотел бы научить своего ребенка лжи, коварству, лицемерию и так далее. Принципы педагогики — это принципы обучения добру в любой нормальной человеческой среде. Мы не говорим про семьи алкоголиков и наркоманов, где просто нет никакого воспитания и дети, так или иначе, трагически часто встают на путь преступления. Вы же не будете учить ваших детей лжи? Всякий нормальный родитель будет учить ребенка доброму и не учить ребенка злому, будет говорить, что это — хорошо, а это — плохо. Даже Владимир Владимирович Маяковский, будучи совершенным атеистом, написал такую книжку про то, как «крошка-сын к отцу пришел», и поэтому мне кажется, что здесь вопрос веры не стоит, прежде всего стоит вопрос о том, как сам человек ориентируется в понятиях добра и зла, и в этом смысле Церковь наша, слава Богу, хранит этот момент различения добра и зла, очень четко хранит и очень глубоко знает это. А мир, особенно наш мир постмодерна, часто эти понятия смешивает, и поэтому для родителя очень важно иметь правильные духовные ориентиры. Да и, собственно, у каждого человека есть совесть как орган различения добра и зла. И если человек еще не знает заповеди, то уж по совести точно может поступать.

Скажите, пожалуйста, как объяснить ребенку некоторые несоответствия науки и веры, например, как вести разговор о том времени, когда были динозавры?

Дело в том, что наша вера вообще не занимается проблемами науки, и это ребенку надо с самого начала сказать, что вера не занимается проблемами естественных наук, математикой, физикой, биологией, астрономией; и если мы встречаем в Священном Писании какие-то вещи, которые не совпадают с научной картиной мира, ребенку просто надо объяснить: «Ты знаешь, когда писалась Библия, эти вещи совпадали с картиной мира, 10 тысяч лет назад. Но знание человека ушло вперед, а Писание зафиксировало ту картину мира, которая воспринималась людьми как естественная и единственная возможность, исходя из тех научных данных, которыми тогда обладало человечество. Но Библия говорит о вечной жизни, а наука говорит о жизни земной, вера говорит о невидимом, а наука говорит о видимом, и поэтому вера и наука — они просто о разном. Они не должны ни подтверждать друг друга, ни опровергать». Вот и все. Это очень и очень просто.

Как крестному сыну объяснить веру, как ему рассказать о ней? Сейчас ему шесть лет, и я могу общаться с ним только по телефону.

Никак. По телефону никак. Просто молитесь. Потому что, в принципе, этим должны прежде всего заниматься родители.

Скажите, пожалуйста, если ребенок достигает подросткового возраста и появляются различные проблемы, как найти баланс в том, насколько можно давать свободу ребенку и в какой мере его держать в послушании?

Знаете, вопрос очень абстрактный. Все зависит от конкретного ребенка, конкретной семьи, конкретного окружения, от отношений, которыми связаны родители и дети. Потому что очевидно, что подростки могут «по краю» ходить и за этот край заглядывать. Здесь крайне необходимо, чтобы дети и родители через послушание, о котором я уже говорил, были хорошо друг другу известны. Родитель должен знать, на что ребенок способен, может ли он переходить грань и есть ли такая опасность; исходя из этого нужно эти все рамки аккуратненьким образом выстраивать. Поэтому в одной семье девочка попользовалась косметикой — ничего страшного не случилось. А где-то это уже такой шаг протеста, который не может не вызывать тревоги у родителей. Все бывает по-разному. Нет какого-то «обычного подростка». Все подростки — необычные. Обычных подростков не бывает. У подростка начинается пубертат, у него идет половое созревание, в нем играют гормоны, кого-то они приводят в Церковь, а кого-то эти гормоны из Церкви уводят. Подросток себя вообще не понимает. У него раздрай между физическим и психологическим, между биологией и несозревшими мозгами, это просто пережить надо. Подростковый период бывает запредельно сложным.