В поисках героя. Часть первая - [30]

Я чуть приподнялся и осмотрелся. Кроме Щербакова, в траве лежали еще трое наших, неподвижные, тихие, лицами вниз, в землю. Мертвые. Наповал. Несколько пуль с грохотом отбили крошку с камня, за которым я находился. По звуку я определил, что выстрелы эти донеслись не со стороны джипа. И я снова осторожно выглянул. В окне другого дома, по левую теперь от меня руку, был оборудован дот и из-за него стрелял снайпер. Неожиданно выстрелы прекратились. 'Ты жив?' - вдруг кто-то спросил меня. Это был старший лейтенант Феликс Харченко, мы с ним одного года были, его к нам из новосибирского ОМОНа перевели. Он лежал метрах в двух от меня, не больше. 'Если отвечу, значит жив', - сказал я. 'Ты ответил', - сообщил мне Феликс. Я улыбнулся. 'Значит, так, - сказал Феликс, - долби что есть силы одновременно по обеим точкам, а я попробую добраться до гранатомета, он рядом с Пузановым. Вон там, видишь?' Я скосил глаза еще левее и увидел гранатомет. 'На счет 'три' работаем', - тихо сказал Феликс. Я слышал, как он вдохнул несколько раз глубоко и после пробормотав что-то типа молитвы из одного мата, стал считать. 'Три', - наконец отрывисто бросил Феликс. И я молниеносно вынырнул из-за камня, и, взяв в каждую руку по автомату, принялся беспорядочно палить в сторону джипа и окна. С наслаждением, черт возьми!

Машину подбрасывало на ухабах, но никто из увлеченных рассказом бойцов на это никто не обращал никакого внимания.

- ...Оба рожка расстрелял к чертовой матери, - продолжал Евгений. - Сразу упал за камень, на теплое еще, мною же нагретое место, судорожно дыша, на потное лицо сразу земля с травой налипла. Вытер рукавом. Посмотрел туда, где должен был быть Феликс. Он там и был, с гранатометом в руках. Успел вовремя. Я сменил рожки в автоматах, хорошо, еще готовясь к операции, изолентой их скрепил, чтобы в бою не терять время. Феликс подполз ко мне, укрылся за моим камнем. 'Бей сейчас по окну, - переводя дыхание, сказал Феликс. - А я пока джип этот хренов раздолбаю'. И снова я высунулся из-за камня, но уже теперь не сверху него, а справа, и начал палить... Когда пуля пробила мне правую ногу, я даже не понял, что произошло, так, обожгло слегка кожу. В горячке боя я совершенно перестал контролировать себя и практически полностью открыл для поражения всю правую часть своего тела, вояка, блин... А боль прилила волной потом, но так, что я закричал от боли и снова откатился за камень. Тем временем грохнул взрыв. Достал их Феликс, джип вспыхнул разом. Он-то стоял внутри сарая, а тот был весь покрыт кровельным железом - вот и представь, как там 'чичики' зажарились...

Евгений сплюнул.

- Мне было очень больно. Ужас, как больно. И чем сильнее становилась боль, тем быстрее, как мне казалось, немела голова. Я перестал чувствовать буквально все - губы, веки, щеки, нос... Снова прогромыхал взрыв, и вслед тотчас затрещал автомат, и еще через минуту я услышал голос Феликса - над самым своим ухом: 'Вот и снайпера нет. Все мертвые. Все кончилось, Женя' 'Молодец', - пробормотал я и потерял сознание.

Когда очнулся, было уже совсем темно. Мне сразу стало холодно. Наверху, высоко на небе, горели звезды, много, маленькие, дрожащие, ясные, тихие, бесстрастные, холодные, но тем не менее чрезвычайно манящие - на уровне подсознания, - как вода, как женщина, как дом. Как родной дом, куда хочешь вернуться.

'Закурить хочешь?' - спросил Феликс. 'Нет', - ответил я. 'Рана неопасная, - сказал Феликс. - У тебя пробита мышца. И только. Я продезинфицировал и перевязал ее. Рана неопасная, но крови ты потерял немало. Так что лежи, набирайся сил...' Я слабо засмеялся. 'Ты пытаешься меня успокоить?' - спросил я Харченко. 'Я пытаюсь тебя развеселить, - усмехнулся Феликс, - Но, как видишь, у меня это плохо получается. Ладно...' Я приподнялся на локтях, огляделся. Мне показалось, что вокруг одни только камни. И долина вдалеке. Но мы же ведь находились в поселке - ранним утром. Я спросил об этом Феликса. Харченко рассказал мне, что он унес меня оттуда. Там было оставаться слишком опасно. Из нашей группы в живых больше никого не осталось, рассказал еще Феликс. Подкрепление боевиков застало нас врасплох. Агент из местных соврал, а может, не знал, что боевиков было в два раза больше, чем он сообщил. Другая группа, человек десять, хорошо вооруженных, стерегли подступы к поселку со стороны заросшего лесом ущелья. Они не предполагали, что мы подойдем со стороны русла пересохшего ручья, чтобы не оставлять следов. И, услышав стрельбу, они, естественно, бросились на помощь. Но мы-то ведь не знали, не знали, что еще десяток 'чехов' имеются у нас за спиной. Рация уничтожена, поведал заодно мне Феликс, и поэтому вызвать вертолет мы не смогли. Вот он и нес меня полдня на спине, только бы уйти подальше от поселка. Как можно дальше. 'Вот блядство!' - только и сказал я, выслушав старлея. Феликс подогрел на маленьком костерке воду, сварил мне кофе, потом еще дал мне антибиотиков и две тонизирующие таблетки из походной аптечки. Не поверишь, минут через пятнадцать я почувствовал себя бодрым и почти здоровым. 'Пора нам', - сказал Феликс. Он взвалил меня на свои широкие плечи и понес. Где-то через каждый километр, может меньше, он останавливался, бережно клал меня на землю, ложился рядом и закрывал глаза, и отдыхал сам. И снова вставал, забрасывал, кряхтя, меня на спину, и понемножку двигался дальше. Молча. Молча, понимаешь? И только молча это было возможно. На очередном привале, когда вокруг были одни горы, видя, что сил у парня уже просто нет, - исчезли они, растаяли, ушли, - я тихо сказал Феликсу: 'Иди один, мать твою. Я подожду. Иди один. И пришли за мной вертолет. Так будет проще, Так будет легче. Мать твою!' Феликс, не обращая на меня внимания, встал, хрипло дыша, взвалил меня на спину и продолжил путь.