В поисках Человека - [46]

– И все же, – продолжила она, пытаясь выиграть время, – я не понимаю, что толкнуло вас на преступление. Ведь разногласия, Виний, начались в далеком прошлом. Возможно, еще до Гекатомбы. Так почему вы ударили только сейчас?

– Причина все та же. Узы.

По его взгляду Плавтина поняла, что он говорит искренне. В ошеломлении она отступила назад, частично потеряв концентрацию. Ее мысли разлетелись как пух одуванчика на ветру. Она постаралась снова сосредоточиться на преторианцах. Ничего не помогало: хрупкая сила от нее ускользала. Резким жестом Виний велел солдатам приблизиться.

А потом – вдруг – небо потемнело, как перед грозой. Атмосферу пронзила дрожь, как бывает, когда тучи готовы прорваться ливнем в летний день. Но туч в Урбсе не бывало. Ударил луч чистой энергии – короткий как молния, но ярко-красный, обжигающий глаза. Силуэт Виния – симулякра, который в Урбсе был воплощением триумвира – высветился на долю секунды темной фигурой на сияющем фоне, балансируя между существованием и небытием. Воздух стал горячим, словно рядом открыли духовку, и Плавтине показалось, что ее кожа сейчас задымится.

* * *

Грянувшись со всего размаха об атмосферу, корпус Корабля застонал. Экипаж внутри швыряло из стороны в сторону, будто соломинки на ветру. А потом манипуляторы силы тяжести включили компенсацию, превращая свободное падение в контролируемое, пусть и стремительное.

Изображение поля битвы сменилось головокружительным видением города – огромного, как целая страна, полного обширных, как леса, садов, высоких, как горы, шпилей и великанских дворцов, украшенных гигантскими куполами, которые сияли под небывалым красным солнцем. По сравнению со столицей, Корабль был крошечным. С другой стороны купола из прозрачного углеводорода постепенно собиралась армия Урбса. Они не осмеливались вмешаться: из-за крайней хрупкости космической станции любой маневр мог кончиться катастрофой. Эврибиаду было бы жалко разрушать такую красоту.

Я их вижу, подумал Рутилий.

Простым движением мысли деймон увеличил центральную зону вокруг Форума, и Эврибиад тоже разглядел их – крошечных персонажей в декорациях города, который с этой высоты выглядел игрушечным. Плавтина и Аттик были в сложном положении. Что до Отона… он ждал, подняв глаза к небу. По приказу Фотиды наименее мощное оружие Корабля – противотранспортные ракеты и лазеры ближнего боя – стали бить практически вертикальными ударами; каждый из них был смертельным и куда более разрушительным, чем все, что их противники внизу могли противопоставить. За несколько секунд было уничтожено множество преторианских отрядов.

Они спустились еще ниже. Несмотря на старания Рутилия, поддерживать траекторию движения Корабля было трудно. Неудачно развернувшись, они снесли хрустальный шпиль; его осколки рассыпались по городу стеклянным дождем. «Транзитория» зависла прямо над крышами, не опускаясь слишком низко, чтобы не разнести весь ландшафт при неудачном маневре. В корпусе открылись проемы, и к земле устремились гондолы. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы забрать Отона, Плавтину и Аттика. Пора было приводить в действие второй монадический модулятор.

И снова энергия, высвобожденная при столкновении электрона с позитроном, хлынула из смесителя Корабля, питая странный вычислительный феномен, укрытый в экранированном отсеке, который простым движением мысли перенес их вдаль.

X

Плавтина раздраженно обмахнулась ладонью и сделала несколько шагов назад, не покидая спасительную тень деревьев. Ей было жарко, и чаша ее терпения переполнилась. Разговор зашел в тупик. В знак примирения Фотида и Эврибиад пригласили Плавтину, Отона и его прислужников собраться под фиговым деревом на краю пляжа. День подходил к концу, небо темнело, и морской бриз утих; его сменил навязчивый стрекот насекомых в траве и кустах.

После серии беспорядочных мгновенных перемещений «Транзитория» зависла на низкой орбите безымянной планеты – большого желтого шара из серной кислоты, еще одного горячего Юпитера, вращающегося на огромной скорости вокруг умирающей карликовой звезды. Отон и Фотида согласно решили, что сумели сбить врага со следа и что несколько дней интенсивного ремонта им не помешают, учитывая непрерывную череду сражений и маневров. Сонмы преданных эргатов штурмовали корпус «Транзитории» под слабым светом коричневой звезды вместе с маленькими группками серьезно глядящих деймонов и облаченных в комбинезоны техникокуонов, с любопытством постигающих необъятное пространство корабля. А главное – передышка давала отличную возможность завязнуть в бесконечных препирательствах между двумя сторонами. Плавтине пришлось бы долго разбираться в ситуации, если бы Аттик все ей не объяснил: какая-то доля власти ускользнула у проконсула из рук и перешла к людопсам в результате почти механического уравновешивания сил внутри составного сознания – этой странной коллективной психической структуры, объединяющей всех вычислительных обитателей Корабля. Это явление, как сказал ей Аттик, объяснялось глубинной природой ноэмов, подчиненных Узам и не способных не ставить в приоритет защиту биологических созданий, которые теперь населяли центральный отсек. Фотида ощущала изменения острее других людопсов – ведь она извлекла из них самую непосредственную пользу; людопсица, чье командование со временем становилось все увереннее. Потому она не торопилась возвращать Отону ни малейшей крохи власти. Но сама передача власти не была полной и безусловной: Корабль стал неуправляемым, так что им пришлось искать общий язык.