В поисках Белого города - [8]

Картина, открывшаяся моему взору, захватила окончательно. В обрамлении серо-зеленных гор, снежные вершины которых золотели под лучами оранжевого солнца, распростерлась возвышенная холмистая равнина, расчлененная на три части причудливо изгибающейся рекой. В середине излучины расположился город, упирающийся спиной в скалы и плавно стекающийся к реке. И от него словно лучи от солнца были переброшены через реку разнообразные мосты. Отсюда можно было видеть прямые улицы, прямоугольные перекрестки, и серебристые крыши, которые горели как чешуя, только что пойманной рыбы.

На противоположных берегах в живописном порядке растянулись холмы изрезанные террасами. Подножия этих возвышенностей прятались в сиреневых зарослях.

Тропинка прыгнула вниз, и я за ней. Чувство приближение к сказке захватило настолько, что я не пошёл, я побежал, чтобы воочию увидеть диковинные растения. И мое желание оправдалось. Вскоре я уже стоял между сильнорослыми широкими кустами с прямым силуэтом. Листья средние, с ладонь, по виду напоминающие кленовые, только не пяти, а шестипалые, с тыльной стороны покрыты шелковистым пушком. Соцветия сложные, как у сирени, только вот цветки похожи скорее на ятрышник пятнистый, а цвет на три четыре тона светлее, чем листья. Запах ярко выраженный сладковатый с небольшой горчинкой, не резкий, не навязчивый. Я так увлекся разглядыванием этого чуда, что не заметил, как бежит время. И только резкая боль между лопаток, заставила меня вздрогнуть и несколько придти в себя. Недалеко от меня стоял парнишка, в его глазах была злоба, а в руке он держал камень.

— Ты чего? — удивился я.

— Уходи отсюда, тебя не звали, — крикнул мальчик и замахнулся камнем.

— Мне говорили, что раттерианцы не трусы, а я вижу, это не так. Ты — трус, — констатировал я, разглядывая его удивительно прелестное личико.

— Я — не трус, — закричал он и вспыхнул, как красная девица.

— В спину только трусы бьют!

— Я и в лицо могу.

— Верю! Можешь! Только опять неувязка получается, в безоружного человека бросить камнем — мало чести.

— Ты не смеешь так говорить! У чужеземцев вообще нет чести, — крикнул паренек, но бросил камень на землю и скрылся за кустами.

Конечно, меня предупреждали, что местные жители не любили нас, но слова словами, а вот так на собственной спине почувствовать всю ненависть было неприятно. И уже более не задерживаясь, я пошел по дороге, и скоро вышел к мосту. И тут меня ждало еще одно открытие. Перед мостом стояли странные ворота из цельного чисто серого цвета с черными разводами камня высотой с пятиэтажный дом. Архитектурно они завораживали, изборожденные каменными складками, обращенными в одну сторону, они напоминали гардины надутые ветром и неожиданно окаменевшими. Поразительным в них было то, что, несмотря на свою массивность, они казались легкими. Что это дело рук человека или природы? Я гладил шершавую, необработанную поверхность камня, а сам никак не мог отделаться от несоответствия зрительного восприятия, которое говорило мне, что это что-то легкое, воздушное, и осязательного, пальцы ощущали прикосновение к холодному и мертвому камню.

— Что ты здесь делаешь, чужеземец? — от неожиданности отпрыгнул в сторону и смутился, будто меня застали за чем-то непотребным.

— Ворота осматриваю, — честно признался я, разглядывая двух молодых людей, будто сошедших с экрана фильма фэнтези, даже одеты приблизительно также.

— И ты проделал такой путь, чтобы камень потрогать? — спросил невысокий, на вид щуплый юноша.

— Нет, я шёл в Белое братство, да вот залюбовался, — их неодобрительный взгляд заставил меня начать оправдываться.

— Зря ты пришёл, — пожал плечами парень, который был выше первого на полголовы, шире в плечах и с невозмутимым лицом. Говорил он нехотя, через силу.

— Почему?

— Тебе нечего делать там.

— А мне туда и не надо. Я прошу позвать сюда человека, который разбирается в растениях.

— В чем, в чем?

— В растениях, ну в цветах, в кустарниках, в деревьях, — попытался объяснить я.

— Что вы еще задумали? Хотите все растения извести? — вскричал невысокий.

— С чего вы взяли? — удивился я.

— Да, ваша жадность не имеет придела, дай вам волю, вы все, что существует у нас на земле, перетащили бы к себе на планету, — не унимался мой собеседник.

— Ребята, вы в своем уме? Зачем нам все перетаскивать?

— А чтобы продать, — его глаза горели злобой.

Такого поворота я не ожидал. Какая-то рациональность в его словах была. В моей голове минут десять назад промелькнула мысль, что, если выкопать эти сиреневые кусты и продать дома, можно было бы хорошо заработать, но я тут же выкинул ее из головы, поэтому мне стало обидно.

— Чепуха, — буркнул я, — так может говорить только глупец! У нас другой климат, другой воздух, и ваши растения вряд ли бы выжили в новых условиях.

— Тогда зачем тебе нужны наши растения? — вскричал юный поборник раттерианской флоры.

— Вы совсем глухие, или только притворяетесь, — начал сердиться я, — мне нужен человек, садовник, который что-то смыслит в том, по каким законам живут ваши растения.

— Спроси меня, — гордо парировал светловолосый юнец, высокий ратррерианец стоял поодаль и не вмешивался в наш разговор.