В поисках Белого города - [6]

— А зачем мне в город идти? Я могу хоть сейчас начать! Дайте мне разрешение на выход. Осмотрю окрестности, — расслабился я.

— Тут проблема маленькая. По договору мы не имеем права на раттерианской земле заниматься чем-либо без их ведома. Вот и сходите в город Туле`. Там есть так называемое у них Белое братство, ну, что-то вроде городской больницы. Там травники работают, знахари. У них и спросите. Они за травы, то есть за флору отвечают.

— А без этого никак нельзя?

— Никак! — он все улыбался, не сводя с меня глаз, — а вы что боитесь? Зря! Неужели не любопытно, как здесь люди живут? Вы же исследователь!

— А у других сотрудников базы я что-то любопытства не увидел! Вас это не удивляет?

— Нет! Не удивляет, я же говорил вам, военные нам всякое гнилье присылают, — он перестал улыбаться, его лицо приобрело легкую озабоченность, — Хотя не скрою, многие пробовали. Их завернули назад. Что-то не нравятся они раттерианцам.

— А вы думаете, я понравлюсь?

— Не знаю, не знаю! Вот и увидим. Сходите голубчик, сходите, прогуляйтесь. И за себя не бойтесь! Самое большое зло, что вы от них можете получить — это ваш вопрос останется без ответа. Не скрою, это будет очень обидно! Но у меня надежда, что вы сумеете найти с ними общий язык.

Дорога легкая, не заблудитесь. Выйдете за ворота, и идите все время по дороге мимо леса. Идите, никуда не сворачивая. Два холма пройдете и увидите город. Около ворот дружинники. Попросите их позвать кого-нибудь из Белого братства.

Только у меня к вам маленькая просьба, как вернетесь — сразу ко мне. Мало ли что! За дипломатию здесь отвечаю я. Так что, сами понимаете, ваша информация — моя сила! Выпили кофе? Ну, и в путь. Вот ваш пропуск, — и протянул мне пластиковую карту.

Глава II

Когда я завернул за высокий холм, у меня перехватило дыхание. С одной стороны дороги был сказочный лес. Какая-то сила подхватила меня, и я свернул с дороги и углубился в чащу. Когда еще я выйду с базы. Мне надо было увидеть это чудо. Высоченные деревья, уходящие верхушками далеко в небо, низкая серебристо-зеленая трава, кустарники, отдаленно напоминающие кораллы ксенидии. Только более тонкие, почти бестелесные и развивающиеся под тихим ветром, цветы… Множество разноцветных цветов, то подобные магнолии и спрекелии, то повторяющие образ, но больших размеров, кальцеолярии — и обобщающим их качеством было наличие тонких развивающихся усов. Упав на колени, я рассматривал эти удивительные создания, и мне казалось, что они вздрагивают от моего прикосновения, и пытаются оттолкнуть мои пальцы.

— Ну, что вы, что вы, — бормотал умоляюще, — я не причиню вам вреда. Я только дотронусь до вас, только потрогаю…

Протянув руку к цветку, сходному по строению с перуанской лилией, только более ярко насыщенной и имеющей тонкие синие усики, тут же отдернул. Пять длинных тонких полосок появились на тыльной стороне ладони, что красноречиво говорило: «Не тяни ручонки, больно будет!» Приняв предупреждение к сведению, быстренько поднялся на ноги. Рука ныла, но настроение было прекрасное. Вокруг был мир фэнтези. И мое присутствие в нем было сродни просмотру художественного фильма в голографическом режиме. Я остановился, и стал всматриваться вглубь леса, ожидая, что вот сейчас появиться тонкая фигурка лесной богини в белом одеянии с венком на голове. И не сумев сдержать свои чувства, заорал: «Люди, я здесь! Люди, где вы?» В ответ тишина. И тогда я продолжил свой путь глубь леса, но, чтобы было легче идти, запел во весь голос, первое, что пришло в голову:

По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперед,

Чтобы с боем взять Приморье —

Белой армии оплот.

Наливалися знамена

Кумачом последних ран.

Шли лихие эскадроны

Приамурских партизан…

Вдруг до меня долетел какой-то крик, я прислушался:

— Никке, осторожней! Никке не сходи с ума…

И тут… появилась она — Богиня! Тонкая фигурка в коричневой рубахе с V-образном вырезом, подпоясанной зеленным кушаком, концы которого свободно висели вдоль правой ноги. Светло-русая тяжелая коса до пояса, а на лбу ободок, края которого терялись в густых волосах, с желтоватым камнем. На груди виднелось ажурное зеленое ожерелье, плотно облегающее шею. Глаза темно-синие, горящие гневом.

— Как ты смеешь кричать! — голос звонкий и нервный.

Я стою, смотрю на нее, и понимаю, что пропал. Она удивительна.

— Когда обращаются к тебе, нужно отвечать!

— Простите, я… не хотел… я… не кричал… я… пел, — мой язык мне не подчиняется, слова нахожу с трудом.

— Пел? — глаза девушки широко раскрываются. — Пел? — переспрашивает она.

— Ну, да, пел, — подтверждаю, — а что?

— У вас такие песни???

— У нас разные песни, для каждого жизненного случая — своя. — Я понимаю, что заинтересовал ее, и чтобы удержать ее подольше зачастил, боясь остановиться:

— Есть колыбельные, вот такие:

Баю-баюшки-баю,

Не ложися на краю:

Придет серенький волчок,

Тебя схватит за бочок,

И утащит во лесок,

Под ракитовый кусток;

Там птички поют,

Тебе спать не дадут.

Старался петь тихо, почти шепотом, подражая бабушке. Злость из дивных глаз девушки ушла, только любопытство и недоумение.

— У вас тоже поют «Баю-баюшки-баю»?

— Да, это старый запев, он нам остался от наших пращуров. Правда, сейчас уже почти забытый. У нас теперь редко поют колыбельные песни.