В погоне за счастьем - [42]

Впервые за все время поездки она пожалела, что не осталась в Каунсил-Гроув. Ей больше не хотелось слышать о преступлениях Энсона.

При этой мысли она озадаченно нахмурилась.

Неужели она поверила в его виновность? Может, она вообще перестала доверять ему? Да, ее доверие почти иссякло. Как еще объяснить пропажи? Тем, что какой-нибудь вор, похожий на Энсона, едет за ним следом и грабит местных фермеров? Крайне неубедительно.

Закончив ужинать, мужчины и младшие дети вернулись в гостиную, а Эмили осталась, чтобы помочь матери семейства и девочкам вымыть посуду, а после они все присоединились к мужчинам в гостиной. Джун уселась на колени Эмили, Огаст прижался к матери. Остальные дети играли, стараясь не шуметь. Эмили не стала прислушиваться к разговору Джейка и хозяина дома, она покрепче обняла малышку, уставилась на огонь и задумалась. Что же ей теперь делать? Похоже, она попала в безвыходное положение.

Что будет лучше для ребенка — быть незаконнорожденным или носить фамилию вора?

Пожалуй, пора вернуться домой. С позором. Родные рано или поздно простят ее — по крайней мере Кристиан и отец. Мать и Арлен будут сердиться дольше, но они любят ее и потому возложат всю вину на Энсона. На миг Эмили закрыла глаза. Почему она прежде не слушала родных? Зачем увлеклась Энсоном?

По какой-то необъяснимой причине мнение Джейка для нее сейчас значило больше, чем мнение родных. Она не знала, как Джейк отнесется к ее признанию. Но признание следовало сделать — притом сегодня же.

Эмили глубоко вздохнула, надеясь прогнать боль в сердце, и заставила себя расслабиться, не думать ни о чем, кроме маленького теплого тельца у нее в объятиях. Незаметно она заснула и проснулась лишь в тот момент, когда кто-то взял девочку у нее с колен.

Другие дети уже разошлись по комнатам, их родители поднялись к себе в спальню.

— Нам оставили одеяла, — объяснил Джейк.

Все лампы были уже потушены, комнату освещал только догорающий в камине огонь.

— Значит, ты снова выдал меня за свою жену, Джейк? — Голос Эмили прозвучал не насмешливо, как ей хотелось, а как-то робко.

— И они сразу поверили. Неужели ты мне не доверяешь, Эмили?

— Доверяю. — Она поднялась на ноги.

Джейк расстелил одеяла на ковре перед огнем.

— Славная семейка, — улыбнулся Джейк. Сколько детей! А я думал, двое детей — уже много. У Кристиана и Линнет всегда полно хлопот.

Эмили встала на колени, помогая расстилать одеяла.

— Ты бы хотел иметь много детей, Джейк? неожиданно спросила она.

Он пожал плечами.

— Об этом я никогда не задумывался. Я же единственный ребенок в семье, у меня не было ни братьев, ни сестер. Поэтому твоих братьев я привык считать своими.

Эмили недовольно нахмурилась, услышав это и решив, что и к ней он относится как к сестре. Собственное раздражение удивляло ее. Уже несколько раз ей казалось… нет, она ошиблась. Даже если Джейк питал к ней какие-то чувства, они исчезнут, едва он узнает ее тайну. А может, он воспримет новость так, как положено любящему брату?

— Джейк, я бы хотела поговорить с тобой, наконец отважилась Эмили.

Он вскинул голову и замер, и только после этого Эмили осознала, какое отчаяние прозвучало в ее голосе. Наконец Джейк спохватился:

— Подожди. Разуйся и ложись поудобнее.

Пока она снимала ботинки, Джейк разыскал в саквояже флакон с мазью.

— Спасибо, доктор, — шутливо поблагодарила Эмили.

Он улегся, прижимая ее к себе и укрыв ее ноги одеялом. Эмили чувствовала тепло, исходящее от его тела.

— А теперь поговорим, — прошептал он ей на ухо. — Ты можешь говорить все, что хочешь.

— Я готова вернуться домой, — сообщила Эмили. Произнести эти слова оказалось легче, чем она ожидала, тем более что Джейк не видел ее лица. — И мне все равно, будешь ты продолжать преследовать Энсона или нет.

Он не ответил, и Эмили ощутила разочарование.

— Ты меня слышишь?

— Я отвезу тебя домой. Это все, что ты хотела мне сказать?

— Нет. — Эмили глубоко вздохнула. Она не могла найти верные слова. Ей хотелось представить все так, чтобы Джейк не стал относиться к ней как к падшей женщине. Подумав об этом, Эмили горько усмехнулась: ей не на что рассчитывать.

Внезапно она почувствовала, как Джейк вынул шпильку из ее волос.

— Шпильки будут тебе мешать. Я выну их, а ты говори.

— Джейк, это серьезный разговор. Я хочу, чтобы ты выслушал меня, а не возился со шпильками. — Она села.

— Тогда немного повременим с разговором.

Он распустил ее волосы и принялся перебирать и расправлять спутанные пряди. Эмили сидела неподвижно, почти затаив дыхание.

Наконец Джейк разделил ее волосы на три пряди и заплел косу. Неужели он знал, что брат Эмили в детстве каждый вечер заплетал ей косу? Может, Джейк просто хотел напомнить, что для него она не более чем сестра?

Эмили любила его, а он относился к ней, как полагается брату. Она надеялась лишь на то, что братские чувства помогут ему простить ее.

— У тебя найдется лента?

— Да, в саквояже.

Эмили вплела в косу ленту и завязала концы бантом. Джейк протянул руки, готовый вновь привлечь ее к себе.

Происходящее казалось Эмили нереальным: она прижималась к Джейку, чувствовала, как он касается щекой ее волос. Она вдруг стала ребенком, маленькой девочкой, которую обнимает брат. Но жар, охвативший ее, напоминал, что они оба уже взрослые. Губы Джейка коснулись ее виска, и приятное тепло мгновенно превратилось в пламя. У Эмили заколотилось сердце, дыхание застряло в горле. Надо положить этому конец. Она знала самый надежный способ.