В погоне за счастьем - [28]

Я искал ответы на вопросы, и в этом мне помогали книги. В то время я прочитал все, что мог найти, по истории чернокожих в Америке. Мама никогда не отсоветовала бы мне читать книгу, но ее немного насторожило, что однажды я пришел домой с книгами «Умри, ниггер, умри!» Рэпа Брауна[32] и «Душа во льду» Элдриджа Кливера[33].

Она сочувственно отнеслась к антивоенному движению, и ее не тревожило, что мы продавали толстовки с девизами движения чернокожих «Братишка», «Власть – черным!», «Не теряй веры» и местного креатива «Дай пять!». Мать даже носила свою толстовку с надписью «Сестра», когда стирала. Однако она не хотела, чтобы я стал радикалом, и периодически предостерегала меня:

– Мальчик, если собираешься стать Рэпом Брауном, переезжай отсюда.

Я продолжал читать, но не потому, что хотел стать радикалом. Однажды у нас завязался спор, и она спросила меня:

– Ты что, действительно в это веришь?

Я заверил ее, что, конечно, не верю и не собираюсь хвататься за оружие.

Мама знала, что в то время на мое формирование влияло много факторов, но самым сильным была музыка. Лишь позднее осознал, как мне повезло, что моя юность пришлась на конец 1960-х годов и прошла на фоне музыкантов, которым было что сказать: Боб Дилан, Beatles, Rolling Stones, Марвин Гэй, Стиви Уандер, Temptations, Джими Хендрикс, Sly Stone и, конечно, Майлс Дэвис, который воплотил дух шестидесятых в потрясающей пластинке Bitches Brew. Одни считают эту пластинку музыкальным шедевром прошлого столетия, другие – началом современного джаза. Мне кажется, что Майлс соединил в ней все, что происходило в истории, политике, обществе, межнациональных отношениях, смешал все это в одном котле с высоким и низменным, надеждой и страхом, всевозможными удовольствиями, горечью, злобой и экстазом, создав в итоге нечто невыразимое, находящееся вне времени и пространства.

Музыку я воспринимал как выражение моих переживаний, а собственная жизнь напоминала мешанину старых и новых увлечений. Из нового было то, что я достиг половой зрелости и был постоянно озабочен сексом. Все мои мысли кружили вокруг девушек.

Меня переполняли новые чувства и ощущения: будто проснулся, и мне вручили подарок, что-то вроде дорогой спортивной машины, о которой даже не мечтал. Но я был простой парень из гетто, и мне казалось, что мощная спортивная машина есть, а водительских прав у меня нет. Мне представилась пара возможностей съездить на тест-драйв, но не буду утверждать, что до появления постоянной девушки у меня все вопросы были сняты. Пока не появилась в моей жизни постоянная девушка, я напоминал подростка, который забрался на ящики из-под молока под окном девушки, чтобы привлечь ее внимание, но упал и расшиб себе коленки.

Единственным человеком, с которым я мог бы поделиться своими проблемами, была Офелия, но она и ДеШанна уже съехали и не жили с нами. Мы с сестрами по ним очень скучали. Конечно, у нас были разные отцы, но мы росли с пониманием того, что я – их брат, а они – мои сестры. На этом настаивала мать, и всех нас объединяло отношение к Фредди. Позже моя младшая сестра Ким взяла фамилию Гарднер, хотя по рождению она Триплетт. Думаю, что и Ким, и Шэрон хотелось бы, чтобы их отцом был Сэм Солтер. Фредди не только на меня наезжал за то, что у меня нет отца, но и им перепадало.

Когда увиделся с Офелией, я признался ей, что хочу убить Фредди и меня не остановит даже то, что могу попасть в тюрьму. Офелия съехала из нашего дома под давлением Фредди, поэтому она прекрасно понимала, как мне тяжело. Когда какой-нибудь парень заходил за Офелией, чтобы пойти на свидание, Фредди делал все, чтобы вызвать его неприязнь: он критиковал его одежду, пердел, чесался, рыгал и вообще вел себя так, что Офелии хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Через некоторое время за Офелией в дом уже не заходили. Ей просто сигналили из машины, чтобы она выходила и побыстрее садилась в автомобиль.

Потом Фредди начал доставать Офелию своими придирками по поводу домашнего хозяйства. Один раз он на нее накричал и пообещал побить, а когда она собралась уходить, то преградил ей дорогу и предъявил ультиматум:

– Или ты съедешь из дома сама, или я тебя вышвырну! Одно из двух. Решай!

Потом Фредди начал по ночам прокрадываться в спальню, где спали Офелия, маленькая ДеШанна, Шэрон и Ким, и устраивать скандал там.

Однажды ночью Фредди так достал Офелию, что она схватила большой циркуль, которым я пользовался на уроках геометрии, и наставила его на Фредди.

– Если еще раз зайдешь в комнату и тронешь меня, я тебя убью, – пообещала она.

Через два дня после ночного инцидента сестра вместе с моей маленькой племянницей переехала к родственнице Элейн, которая жила рядом с домом Сэма Солтера на Восьмой улице. Офелия устроилась по соседству со своим отцом, прекрасно знала его семью, жену и детей. Солтер всегда помогал Офелии, хотя неизменно говорил, что те деньги, которые ей дает, у него последние.

Я часто навещал Офелию и делился с ней своими проблемами. Но не всеми.

Глава пятая Bitches Brew (сторона B)

– Чем займемся? – спросил я Гарвина. Вечер пятницы. Мы с Гарвином и приятелем-гитаристом по кличке Толстый Сэм проходили мимо концертного зала Auditorium. Гарвин неожиданно подошел к входным дверям.