В погоне за преступником от Нью-Йорка до Берлина - [7]

Пробило полночь. В доме царила мертвая тишина. Пинкертон достал короткий железный прут, которым он «ошеломил» на своем веку не одного преступника. В другой руке он уже держал наготове револьвер.

Прошло около получаса, как Пинкертон сидел в своей засаде, и вдруг до его слуха дошел какой-то тихий шорох со стороны коридора…

Вот бесшумно открылась дверь, и на пороге показался Вильям. Он крался пригнувшись, словно хищник, и на минуту остановился у входа. Зорко смотрел он на кровать, его глаза горели зловещим огнем, а в правой руке его блестело лезвие острого кинжала.

Когда он убедился, что старый граф спит, он тихо подкрался к постели и принялся рыться в одежде графа. Он осторожно запустил руку в карман брюк и потащил оттуда связку ключей.

Он хотел уже ретироваться, но ключи зазвенели у него в руке. В тот же момент старый граф проснулся и приподнялся на постели. Полуслепой, он не мог видеть грабителя, но чутье ему подсказало, что здесь кто-то чужой.

— Что случилось? Кто здесь? — вскрикнул он испуганно.

Вильям испустил проклятие и, занеся кинжал, бросился на старика.

Но Пинкертон оказался быстрее: он выскочил из своей засады, и его короткий железный прут дважды опустился на голову преступника. Тот без звука замертво рухнул на ковер. Граф, которого Вильям уже успел схватить одной рукой, лежал почти без чувств от испуга.

— Успокойтесь, граф, — мягко сказал Пинкертон. — Ваша жизнь висела на волоске, но я успел вовремя и обезвредил преступника… Я ведь только для вида поступил к вам камердинером. В действительности же я — Нат Пинкертон, сыщик из Нью-Йорка. Я преследовал по пятам двух преступников, которые с похищенными документами графа Гайно фон Морбурга поселились у вас в доме, выдавая себя за вашего сына и его лакея…

Выслушав это сообщение, старик испустил крик ужаса и потерял сознание. Тем временем Нат Пинкертон связал лежавшему на полу преступнику руки и ноги, совершенно лишив его возможности двигаться.

— Вот так-то, голубчик! — приговаривал он при этом. — Теперь я вернул тебе твой нью-йоркский удар, и с процентами, а от моих ударов тебе будет хуже, чем мне от твоих!

Затем он разбудил нескольких слуг, которым вкратце рассказал, в чем дело, велел перетащить преступника в другую комнату и караулить его. Некоторым из них он приказал оставаться у старого графа, а сам удалился в свою комнату и быстро переоделся.

Спустя некоторое время он предстал перед удивленными слугами настоящим джентльменом. На нем был элегантный черный фрачный костюм, и в белоснежной сорочке блестели бриллиантовые запонки. Фальшивые баки и усы исчезли, как, впрочем, и красный цвет лица.

— Вот и я, господа! Правда, теперь я выгляжу несколько иначе и мало похож на камердинера Жана… Смотрите же хорошенько за преступником, чтобы он не удрал от вас!

Лакеи обещали смотреть в оба. Им даже доставляло удовольствие стеречь опасного мошенника, особенно когда он был связан по рукам и по ногам.

Нат Пинкертон наскоро переговорил с графом Бодо, который уже пришел в себя, и дал ему полное разъяснение всего происшедшего. Старика очень обрадовало известие о том, что его настоящий сын все-таки приехал из Америки: отец много лет тосковал по своему сыну и искренно раскаивался в своем поступке…

Глава III Арест Спенсера

Часы пробили час ночи, когда Нат Пинкертон сел в шикарный наемный экипаж.

— В «Кайзеркеллер»! — крикнул он кучеру.

По пути он обдумывал, как арестовать Спенсера. С таким опытным преступником надо быть крайне осторожным. Если он прямо подойдет к нему и схватит за руку, то не избежать отчаянного сопротивления, последствия которого могут быть самыми печальными. Пинкертон не мог предпринять ничего, что могло бы возбудить хоть малейшее подозрение Спенсера, покуда тот не будет лишен всякой возможности сопротивляться. Тем не менее, когда знаменитый сыщик вышел из экипажа у ресторана, план действий уже созрел в его голове. Он велел позвать одного из распорядителей.

— Я хотел бы видеть господина…

И он сделал вид, будто не может вспомнить имени.

— Черт возьми! Забыл фамилию… Ну, словом, того господина, который сидит рядом с графом фон Морбургом.

— Графом фон Морбургом?

— Ну да, у него еще окладистая черная борода.

— А, теперь понимаю! Эти господа здесь! Вам, может быть, нужен господин фон Зольбах?

— Да, он! Попросите его сюда на минутку.

— Слушаюсь.

Распорядитель ушел, и через несколько минут в прихожей появился очень элегантно одетый господин. Он остановился у дверей, удивленно ища глазами того, кто его вызывал. Сыщик подошел к нему и вежливо поклонился:

— Я имею честь видеть господина фон Зольбаха?

— Да, — ответил тот. — Это вы хотели говорить со мной? Но я не имею удовольствия вас знать…

— Я лорд Эсдерс, — ответил Пинкертон, — и хотя я не знаком с вами, я много слышал о вас, а потому позволю себе обратиться к вам с почтительной просьбой.

Фон Зольбах учтиво ответил:

— Я вполне к вашим услугам, милорд!

— Видите ли, дело в том, — сказал Пинкертон, — что я хотел бы с полчаса понаблюдать за одной личностью, которая находится сейчас здесь, в этом ресторане. Для этого мне надо бы незаметно пройти в зал, и я прошу вас сопровождать меня, словно старого знакомого. Подведите меня к вашему столу и представьте своему обществу!