В подземелье я пойду, там свой level подниму VIII - [2]

Эсперы нулевого уровня и вовсе не являлись Эсперами – они прошли Пробуждение, но при этом их талант и силы оказались столь ничтожны, что они не способны даже использовать эти силы. К Эсперам первого уровня относились те, кто мог воззвать к силе, но при этом она была признана слишком слабой, чтобы считаться хоть сколь-либо значимой – например, эсперы первого уровня могли поднять карандаш телекинезом или зажечь спичку на расстоянии. Второй уровень уже больше походил на сверхлюдей, но они, действительно проделывая то, что не смог бы ни один человек, опасными также не считались. Уже от третьего и выше начинались уровни, которые могли оказать значимую роль, как в боевых, так и в бытовых условиях – Эсперы третьего уровня могли бы остановить летящую в них пулю или заставить людей стрелять друг в друга. Эсперы пятого уровня представляли опасность для целой армии. А седьмого уровня достигнуть сумел только один человек, сильнейший Эспер научной фракции – Шинигами!

С появлением и распространением Эсперов неизбежно было и то, что их используют в самых разных отраслях. И, разумеется, Эспер третьего или выше уровня, который не умеет использовать свои способности – это огромная опасность для обычных людей. Поэтому появились и Академгородки, основная цель которых заключалась в помощи Эсперам освоиться со своими способностями и позволить ученым понаблюдать за Эсперами в обычных условиях. Конечно же, в подобных городах заселились не только Эсперы, но и обычные люди, каждый из которых имел на то свои причины.

Одним из таких городов был Техносити – огромный комплекс, население которого превышало миллион человек.

И именно в этот город приземлился обычный самолет с не совсем обычным пассажиром. Это был брюнет с волосами средней длины, на ушах у него красовались большие зеленые наушники, а у ног лежал футляр от скрипки. Его глаза были закрыты, пока в наушниках играла тихая и спокойная мелодия, но, если бы не это, случайный наблюдатель мог бы увидеть невероятно чистые зеленые глаза.

Впрочем, так этот молодой человек казался еще более загадочным, хотя аура его и так была крайне странной и притягивающей внимание. Необычные люди всегда притягивают к себе внимание, даже если их необычность так сразу и не увидишь.

Молодая стюардесса подошла к юноше европейской наружности. Она не очень хотела его беспокоить, ведь он выглядел таким умиротворённым, но самолет уже сел, и она должна была его об этом проинформировать.

— Простите… — очень тихо, будто боясь в действительности потревожить, позвала его японка. — Господин…

Молодой человек удивленно открыл глаза и посмотрел на нее. От этого взгляда девушка чуть смутилась – настолько он был прост и чист. Эти светлые зеленые глаза были будто кукольные – настолько неестественно они выглядели. Тем не менее, они были ничуть не менее прекрасны.

Молодой человек улыбнулся.

— Вы меня звали, госпожа? — крайне вежливо ответил он.

Девушка удивилась, ведь она говорила очень тихо, но уже было ничего не поделать. Раз уж он проснулся, то она должна ему это сказать.

— Да, господин, — кивнула она. — Мы сели, но вы, похоже, не слышали объявление. Совсем скоро будем покидать самолет.

— Благодарю, — улыбаясь, кивнул ей молодой человек. — Прошу прощения за доставленные неудобства. Что-то я слишком уж заслушался симфоний Бетховена. Хотел определить, какие из его композиций мне больше всего по душе, и кто из них лучше: Моцарт или Бетховен, — молодой юноша вздохнул.

Стюардесса не очень интересовалась музыкой, но эти имена ей доводилось слышать, потому воспитанная девушка решила поддержать разговор с занимательным юношей и спросила.

— Ну и, господин, определились?

— Нет, — покачал он головой. — Все эти композиции, каждый звук в них – это неповторимый шедевр. Сравнивать их само по себе было невежеством. Это как сравнивать Луну и Солнце – Луна имеет свои преимущества, а Солнце свои – ночь превосходна по-своему, а день по-своему – без одного второе не было бы столь ценно. Я понял, насколько я был непочтителен, просто предполагая, что такой, как я, имеет право выбирать что-то одно. И еще большей глупостью это было бы, если бы я поставил одно ниже другого! Каждая последующая композиция лучше предыдущей, но каждая предыдущая ничуть не хуже последующих. Вот такой парадокс я заметил в этих прекрасных звуках…

Видя, как юноша воодушевлённо говорит о музыке, стюардесса тоже немного зажглась интересом к этому. Она предпочитает куда более современную музыку, но, если она не забудет, можно будет попытаться понять, что такого этот юноша нашел в этих композициях.

— А вы, похоже, очень увлечены музыкой, да, господин?

— Я учитель музыки, — подарил он ей еще одну сияющую улыбку. — Мое имя Вальтер. Вальтер Гордон. Я переехал сюда, чтобы преподавать уроки музыки в старшей школе «Сакурадзава».

— Та самая элитная школа?! — изумилась стюардесса. — Полагаю, ваше познание в музыке непревзойдённо!

— Совсем наоборот, — вздохнул Вальтер Гордон. — Мое познание преступно никчемно…

Судя по лицу юноши, он был немного разочарован в теме, и, расстроившись, он поднялся со своего места.