Ашраф медленно выдохнул, понимая, что есть только один способ убедить Тори. Соблазнить ее и таким образом прийти к соглашению. Однако это могло бы помочь только отчасти. Тори была из тех женщин, которые сначала думали, а потом делали. Которые взвешивали свои возможности и свою ответственность за принятое решение. Одного сексуального наслаждения ей было бы недостаточно. Были нужны более веские доводы.
Мысль о том, чтобы их озвучить, наполняла его тошнотой. Его прошлое было запретной территорией даже для Карима и Брэма.
- Семья - это очень важная вещь, - осторожно начал он.
- Конечно. Но для этого брак вовсе не нужен.
- Это не та семья, которая нужна Оливеру.
- То есть?
- Зе-Альде - это страна, ступившая на прогрессивный путь развития, но с крепкими корнями в прошлом.
- Ты беспокоишься о том, что подумают люди? - Ее губы сжались. - Ты полагаешь, что мнение публики стоит несчастливого брака?
- Ты уверена, что он будет несчастливым?
Тори развела руками.
- Мы совсем не знаем друг друга. Может, у нас вообще нет ничего общего.
- У нас есть Оливер. - Он сделал паузу. - И не только. Между нами есть уважение. Приязнь. Влечение.
Скорее, раскаленная добела страсть.
- Этого недостаточно.
- Тебе хочется романтики?
Она отвела взгляд.
- Разве не с этого начинаются отношения, которые лежат в основе нормального брака?
- В твоей стране. Но не в моей. Здесь считается, что любовь приходит со временем и с общим опытом. А у нас это уже есть.
- У нас была всего лишь одна ночь!
- В экстремальной ситуации. И связь между нами, которую и ты, надеюсь, чувствуешь, сильна именно из-за этого. Не думаю, что было бы лучше, если бы мы начали встречаться, познакомившись на каком-нибудь онлайн-сайте.
Тори поджала губы и промолчала.
- У нас есть многое для хорошего брака, - продолжал он. - И ради Оливера мы должны попытаться.
Она по-прежнему молчала, и тогда, игнорируя тяжесть в животе, он выпалил:
- Я хочу, чтобы у нашего сына было то, чего не было у меня. Двое родителей, которые заботились бы о нем. Которые каждый день были бы с ним рядом. - Он смотрел, как она сдвинула брови. - Каждый ребенок заслуживает теплой, дружеской обстановки. Без этого жизнь может быть очень тяжела. - Он почувствовал во рту привкус горечи. - Я не хотел бы такого для Оливера.
- Я не знала, что у тебя было трудное детство. - Ее взгляд был полон сочувствия. - Но я не вижу, какое отношение это имеет к Оливеру.
Ашраф тряхнул головой.
- Я хочу, чтобы у Оливера было все самое лучшее. Во всех отношениях. Я могу объявить его наследником, и это даст ему законный статус, но я хочу, чтобы он был частью настоящей семьи. - Он замолчал и повернулся, чтобы посмотреть на спящего ребенка. - Я хочу защитить его от презрения и предрассудков. - Его легкие вдруг сдавило, отозвавшись тупой болью. - Я не хочу, чтобы он рос в тени, не зная, чему он принадлежит.
Все аргументы Тори застыли у нее на языке.
Было во всем этом что-то, чего она не понимала. Но что-то очень важное. И это была не поза.
- Что значит - расти в тени?
Впервые за все время, насколько она помнила, его глаза потеряли блеск.
- Я, видишь ли, не должен был стать шейхом.
Тори кивнула:
- Да, я помню. Ты говорил, что твой старший брат должен был унаследовать этот титул. Это как-то связано с ним?
- Нет. Причины, по которым Карим отказался от трона, его личное дело. - Он сделал паузу, чтобы убедиться, что она поняла содержащийся мессидж «прохода нет».
Но это не уменьшило ее любопытства.
- Другими словами, ты просто был не первым претендентом на трон.
Как там говорят… наследник про запас, чтобы род не угас?
Ашраф невесело усмехнулся.
- Нет, я никогда не был запасным. Во всяком случае, отец так не думал. Он ненавидел меня, потому что не считал своим сыном.
- Не считал своим сыном? - Тори была поражена.
- Моя мать ушла к другому мужчине, когда я был еще совсем мал. Отец не мог допустить, чтобы люди узнали правду. В те дни прессу жестко контролировали. Никакая информация не попала бы в печать, если это как-то могло задеть шейха.
Тори покачала головой, все еще поглощенная первой частью того, что услышала.
- Она ушла к другому мужчине? Мужчине, который был твоим отцом? И все же не взяла тебя?
Такое ей даже трудно было себе представить. - Вероятно, она знала, что шейх не объявит меня незаконнорожденным. Его гордость не могла допустить публичного скандала. Она оказалась права.
Ашраф замолчал, но по его лицу было видно, что на самом деле все обстояло далеко не так.
- Разве она не могла взять тебя с собой?
- Вероятно, она полагала, что здесь мне будет лучше. Мужчина, с которым она ушла, был небогат.
- И все же… ты не пробовал ее найти, чтобы спросить, почему она все-таки тебя оставила?
Его губы сжались.
- У меня не было такой возможности. Она умерла от осложнений после гриппа, когда я был еще совсем мал. Я узнал об этом намного позже - когда начал искать ее.
Тори была поражена. Ашраф - нелюбимый ребенок, оставленный матерью на попечение надменного шейха, для которого он был лишь досадным напоминанием измены его жены.
- Так что семьи у меня, считай, никогда не было. Кроме брата, до меня никому не было дела.