В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [102]
— Приглашаете неизвестно кого…
— Список готовил Виген Германович, — сухо заметил Никодим Агрикалчевич.
— Но утверждали-то вы!
— Признаю критику, — согласился Никодим Агрикалчевич. — Кто это? — обратился он к Кирикиасу.
Виген Германович промолчал.
— Это доцент Казбулатов из Приэльбрусья, — сказал Звездочет.
— Вы его пригласили?
— Ни в коем случае.
— Так вы его знаете?
— Впервые вижу.
Сергей Павлович рассеянно оглядел зал. Сквозь толпу танцующих, то и дело увязая в ней, пробирался Паж.
— Интересно все-таки, что этому доценту нужно?
— Ему нужен профессор Степанов.
Мушкетеры многозначительно переглянулись.
— Неплохо! — сказал кто-то. — Ищет профессора, а находит девицу.
— Это Коллегова, его сотрудница.
— Та самая аспирантка, у которой со Степановым был роман?
— Шумная история.
— Никакой истории не было, — решительно осадил начальника отдела Сироту Сергей Павлович. — Казбулатов привез подарок, так называемый «сувенир», но нигде не может найти Сергея Сергеевича. Вот он и решил передать через сотрудницу.
В этот момент сидящие за столом и впрямь увидели, как молодой клеврет Охотника извлек из внутреннего кармана черкески продолговатый сверток.
— Такой большой сувенир? — удивился Сирота.
— Племянника своего в аспирантуру хочет устроить, — подавил зевок Звездочет. — Только зря старается. Сергей Сергеевич все равно не поможет.
— Почему же? При большом желании…
За Инной, беседующей с рыжим академиком, наблюдали в этот момент не только институтские руководители, но и Дина Константиновна. Она стояла в стороне, как бы выпав из общего веселья, из карнавальной шумной толпы. Кто выбрал для нее это черное, траурное платье Бедной Лизы? Почему именно ей достался жребий быть одинокой и печальной весь этот необыкновенный праздничный вечер?
— Потому что до июля не успеет, — после небольшой паузы, как бы тщательно обдумав свой ответ Сироте, произнес Сергей Павлович. — Приемные экзамены в сентябре.
— Какое все это имеет значение?
— Исключительное, — только и сказал Сергей Павлович.
— Товарищи мушкетеры! — Никодим Агрикалчевич наполнил бокалы. — Ваше здоровье! Мы все неплохие ребята, одна гвардия, общее дело делаем…
— Только мало кто на своем месте сидит, — громко, чтобы услышали все, перебил его Виген Германович.
— Вот как ставишь вопрос! — Губы Капитана мушкетеров нервически дернулись. — Забываешься, Виген Германович. Теряешь меру.
— Мне уже нечего терять, — ответил Виген Германович, как бы в подтверждение своих слов водворяя на стол отекшую руку, безнадежно пораженную неостановимо растущими злокачественными клетками.
Он готов был наконец посмотреть правде в глаза и хотел встретиться взглядом с Никодимом Агрикалчевичем, но лицо бывшего контрольного редактора было уже устремлено вверх, к несуществующему потолку.
— Все хотят казаться хорошими, — продолжал Виген Германович, — справедливыми. А так ли уж много оставивших о себе действительно добрую память? Вот Самсон Григорьевич… Как помог он нам наладить всю работу в отделе! Машины, штаты, новое помещение… Помните?
Сидящие за столом переглянулись, испытывая неловкость. Игорь Леонидович наморщил лоб, как бы пытаясь сосредоточиться.
— Неужели Самсона Григорьевича не помните? — не поверил Кирикиас.
— Не помню, — простодушно признался Игорь Леонидович.
— А вы? — в растерянности обратился Виген Германович к Никодиму Агрикалчевичу.
— Не пойму, о ком ты.
— О Самсоне Григорьевиче. О Белотелове. Вы же на его место…
— Что-то путаешь, Виген Германович.
— Да вон же он.
— Где?
— Не туда смотрите…
Белотелов и Белоуков, оба облаченные в маскарадные арестантские костюмы, за отдельным небольшим столиком, расположенным неподалеку и несколько в сторонке от остальных, приканчивали вторую или третью бутылку искристого.
Никодим Агрикалчевич поспешил переменить тему разговора.
— Почему, товарищи, не все еще у нас идет гладко? — требовательно оглядел он присутствующих. — Кто виноват?
— Чаще всего обстоятельства. — Сирота бесцельно двигал свой бокал по столешнице взад-вперед. — Отсюда отдельные недостатки.
— Это конечно, Игорь Леонидович. В принципе ты прав. Но в чем заключается истинная причина? Не знаете? Я вам скажу. Кто-то влияет, товарищи… — Никодим Агрикалчевич понизил голос до шепота. — Пользуется нашими слабостями. Усугубляет недостатки. — Никодим Агрикалчевич откашлялся. — Было время волюнтаризма, когда обвиняли ученых. Того же Степанова. Мол, кетены во всем виноваты. Но потом выяснилось, что дело гораздо сложнее и серьезнее. Причина много глубже. Говорю вам как на духу. Как материалист материалистам. Как мушкетер мушкетерам…
— Как Капитан мушкетеров, — опять съязвил Виген Германович.
— В данном вопросе не играет значения… Так вот. Постоянные вредные влияния накладывают на нас, товарищи, большую ответственность, заставляя повысить внутреннюю готовность, поднять уровень, ускорить, улучшить…
— Вы какие влияния имеете в виду?
— А взять хотя бы твои интерапторы, Виген Германович. Много есть среди них очень вредных… Вообще нельзя забывать, с каких языков мы переводим.
— С каких же?
— Будто сам не знаешь. С иностранных, Виген Германович. С иностранных…
Впрочем, этому сугубо теоретическому диспуту так недоставало участия какого-нибудь серьезного теоретика. Но где уж было его теперь взять? Имелся когда-то в институте один, да весь, что называется, вышел.
Повести и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены судьбам современников, их поискам нравственных решений. В повести «Судья», главным героем которой является молодой ученый, острая изобразительность сочетается с точностью и тонкостью психологического анализа. Лирическая повесть «В поисках Эржебет Венцел» рисует образы современного Будапешта. Новаторская по характеру повесть, давшая название сборнику, рассказывает о людях современной науки и техники. Интерес автора сосредоточен на внутреннем, духовном мире молодых героев, их размышлениях о времени, о себе, о своем поколении.
В 1977 году вышли первые книги Александра Русова: сборник повестей и рассказов «Самолеты на земле — самолеты в небе», а также роман «Три яблока», являющийся первой частью дилогии о жизни и революционной деятельности семьи Кнунянцев. Затем были опубликованы еще две книги прозы: «Города-спутники» и «Фата-моргана».Книга «Суд над судом» вышла в серии «Пламенные революционеры» в 1980 году, получила положительные отзывы читателей и критики, была переведена на армянский язык. Выходит вторым изданием. Она посвящена Богдану Кнунянцу (1878–1911), революционеру, ученому, публицисту.
Повесть «Судья» и роман «Фата-моргана» составляют первую книгу цикла «Куда не взлететь жаворонку». По времени действия повесть и роман отстоят друг от друга на десятилетие, а различие их психологической атмосферы характеризует переход от «чарующих обманов» молодого интеллигента шестидесятых годов к опасным миражам общественной жизни, за которыми кроется социальная драма, разыгрывающаяся в стенах большого научно-исследовательского института. Развитие главной линии цикла сопровождается усилением трагической и сатирической темы: от элегии и драмы — к трагикомедии и фарсу.
В геологической экспедиции решается вопрос: сворачивать разведку или продолжать её, несмотря на наступление зимы. Мнения разделились.
Отдыхающих в санатории на берегу Оки инженер из Заполярья рассказывает своему соседу по комнате об ужасах жизни на срайнем севере, где могут жить только круглые идиоты. Но этот рассказ производит неожиданный эффект...
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.
Судьба главного героя повести Сергея Ковалева тесно связана с развитием лесной промышленности Карелии. Ковалев — незаурядный организатор, расчетливый хозяйственник, человек, способный отдать себя целиком делу. Под его руководством отстающий леспромхоз выходит в число передовых. Его энергия, воля и находчивость помогают лесозаготовителям и в трудных условиях войны бесперебойно обеспечивать Кировскую железную дорогу топливом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.