В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [101]

— Просто как в сказке, — сказала Инна, настороженно вглядываясь в лицо официанта. — По щучьему веленью…

Ей и в голову не могло прийти, что ни с каким волшебством это не связано: шампанское академику приказали подать Владимир Васильевич и Никодим Агрикалчевич, с возвышения наблюдавшие за ними.

— Вы-то как тут оказались? — обратилась Инна к официанту.

— Помогаем, — приторно улыбнулся тот. — Обслуживаем.

Внешне официант представлял собой некое среднеарифметическое между Саней Синей Курткой, соседом по автобусу от Минеральных Вод, и чопорным Виталием Евгеньевичем Пони, обитателем Дома почетных гостей в Приэльбрусье.

— С Новым годом! — поднял бокал Аскольд. — Будь счастлива.

На глаза у Инны навернулись слезы.

— Ты тоже.

— Еще изволите? — спросил официант.

Инна отвернулась, как бы желая поскорее избавиться от неприятных воспоминаний.

— Где остальные? — спросил Аскольд.

— Должны быть здесь.

— Пойду поищу.

— Гурий и Валера точно здесь.

— Я не прощаюсь. Еще увидимся…

Официант с подносом, все так же искусно вихляя всем телом, продвигался навстречу человеку в костюме охотника, который расслабленной походкой спускался по лестнице с ружьем наперевес в сопровождении двух молодых стройных охотников без ружей.

— Привет, Виталий Евгеньевич, привет, дорогой! — воскликнул доцент Казбулатов, легко перекидывая ружье в левую руку, беря с подноса шампанское и кивая своим джигитам, чтобы они тоже взяли. — Празднуете?

— Помогаем, — осклабился Виталий Евгеньевич.

— Профессора Степанова не видели?

— Никак нет.

— Вообще-то он принимает участие?

— Не могу знать, — потупил взор Виталий Евгеньевич.

— Вы бы поставили поднос на ступеньку, выпили с нами за встречу.

— Не имею права.

— Почему, дорогой?

— При исполнении…

Виталий Евгеньевич собирался уже улизнуть, но доцент крепко схватил его за блестящий лацкан.

— Летом опять приезжайте. Обязательно. Новую конференцию организовываем. Будет не хуже, чем в прошлый раз.

— Премного благодарен.

Доцент отпустил лацкан Виталия Евгеньевича и окинул раскинувшееся перед ним пространство орлиным взглядом. Увидев у подножья лестницы Зайчиху Клару с несколько тяжеловатой, как у большинства фертильных зайчих, задней частью, неспешно зашагал дальше — вниз.

— Пиф-паф! — вскинул он ружье.

Со своими молодыми помощниками Охотник находился от Зайчихи уже на том расстоянии, когда гром оркестра не мог заглушить звука выстрела.

— Ах! — дрогнули заячьи ушки.

— Приветствую вас!

— Это вы… Разве так можно пугать?

— Ну извините. Мы же старые знакомые. Да. Здесь много наших… Вот, двух орлов привез, — горделиво сказал доцент Казбулатов, пытаясь вспомнить фамилию этой славной представительницы отряда грызунов.

— Небось уж забыли меня?

— Калерия Николаевна… как можно? — Доцент Казбулатов зацокал, покачал головой.

— А то встретила я только что тут одну, — недовольно проговорила Зайчиха Клара. — Королеву из себя ставит. Даже не поздоровалась.

— Нэ надо скучать! — сказал доцент с прорезавшимся вдруг сильным акцентом.

— Да вы знаете, дорога тяжелая. В общем вагоне, билетов не достать. Устала я от этих мероприятий, товарищ Казбулатов. Сплошные карнавалы, конференции, совещания.

— В командировке или просто так? — поинтересовался доцент.

— От общества «Знание»…

Трое веселых ребят — Даша, Люба и Бородач — окружив их, принялись водить шутовской хоровод. Жанна д’Арк, переодетая в Гавроша, и еще несколько ионговок в карнавальных костюмах присоединились к ним.

— Бойцы вспоминают минувшие дни, — навис чей-то бас сзади.

Прорвавший круговую цепь хоровода Павел Игнатьевич Стружчук, которого Калерия Николаевна даже не сразу узнала, изображал переодетого в Бабушку Серого Волка и держал за руку свою неизменно молодую сотрудницу в платье Красной Шапочки.

— Не знаете, Альберт приехал? — спросил Павел Игнатьевич.

— Тут он. Конечно, тут.

— Приглашаю всех этим летом снова посетить Приэльбрусье! — горячо, с напором произнес доцент Казбулатов, и в ответ грянуло дружное троекратное «ура!». — Мне бы Сергея Сергеевича разыскать. Вы не видели его?

— Нет.

— Неужели никто не видел?

Заприметив давешнюю приятельницу профессора Степанова, стоящую в одиночестве, доцент направился к ней по краю зала, чтобы не мешать танцующим, но его опередил какой-то Рыжий. Он вступил с девушкой в беседу, и теперь Казбулатов вынужден был подождать.

Ждать, однако, пришлось слишком долго. Передав ружье одному из своих орлов, Охотник решил действовать. Он подошел вплотную к разговаривающим, деликатно кашлянул, но на него не обратили никакого внимания.

— Разве можно было отпускать такого талантливого парня? — уловил он обрывок разговора. — Да сейчас таких днем с огнем…

— Извиняюсь, — прервал доцент словоизлияния Рыжего, даже не подозревая, какой гнев заместителя директора института, пристально наблюдающего за ним с возвышения, он вызвал этим, казалось бы, невинным своим поступком.

— Что за тип? Откуда взялся? — возмутился Владимир Васильевич. — Что ему нужно от академика?

Капитан мушкетеров только встрепенулся, как петух, и ничего не ответил. Руководящий состав Института химии сидел за отдельным столом — Владимир Васильевич, несколько мушкетеров и Звездочет.