В память о тебе - [37]
— Я никогда прежде не видела такой неземной красоты!
— У вас тоже будут драгоценные камни в ушах и длинные нити жемчуга, которые станут свисать до земли и ложиться на пол, словно камешки.
Виктор подарил ей улыбку учительского любимчика, человека, которому все удается, вся жизнь которого — сплошная игра. В этой улыбке было так много света, что и Нина жизнерадостно улыбнулась, желая не отставать от него в оптимизме. В то же время кое-что ее насторожило. Виктор вел себя так, словно весь мир был у него в кармане.
А еще ее обеспокоила помятая, скрученная в жгут салфетка…
Когда ужин закончился, Виктор предложил проводить ее. На этот раз Нина позволила ему увидеть переулок, ведущий к ее дому. Она боялась и одновременно предвкушала момент, когда спутник воспользуется темнотой и начнет приставать к ней, как делал это в автомобиле, но Виктор вел себя как джентльмен. Он легонько взял ее под руку и сказал, что хочет всего лишь удостовериться, что она благополучно добралась до дома. Идя по переулку к двери своего подъезда, Нина ощущала смешанное чувство тревоги и легкого разочарования. Их отношения вдруг приобрели вполне респектабельный вид.
Только спустя несколько дней, когда Нина, сидя дома, думала о Викторе, она вспомнила о скрученной с силой салфетке.
Прошла неделя. Розы увяли, а от Виктора все не было вестей. Нина закипятила кастрюлю воды, подрезала стебли и окунула их в воду. Горячий пар обжег ей руку, кожа покраснела. Нина снова поставила букет в вазу, наполненную свежей холодной водой. Девушка верила, что, сохранив жизнь цветам, она тем самым…
За час все лепестки облетели.
Бутылочка для духов. Марка серебра высшей (стерлинговой) пробы. Длина — 1 3/4 дюймов от верхушки крышечки. Ручная роспись бабочками по фарфору цвета «белая ночь» поверх стекла. Вес — 18 грамм. Цена — $ 1.000—1.500.
Глава пятая
— Боже правый, Карла! — входя на кафедру иностранных языков, воскликнул Григорий. — Ты пахнешь очень даже соблазнительно.
— Это новое моющее средство, которым пользуются уборщицы. С запахом сосновой хвои.
Перчатки Григория казались жесткими, промерзшими в уличном холоде.
— Тропический циклон сказал свое слово.
За окном снова валил снег. Крошечные снежинки танцевали в мерцающем свете угасающего дня. Григорий сегодня провел для студентов-выпускников семинар на тему «Поэзия акмеистов». Он любил своих студентов, их страстную декламацию предписанных программой стихотворений и почти благоговейное отношение к русскому языку. Они забавляли его, отвлекали от тяжких раздумий.
Сегодня мысли его то и дело возвращались к переданному вчера вечером по телевизору интервью с Ниной Ревской.
Войдя в кабинет, он прикрыл дверь, снял пальто и шляпу. Воздух в помещении был пропитан коктейлем пинаколада. Прикурив, Григорий тяжело опустился во вращающееся кресло. На стене висели в рамках его дипломы. Надписи на латинском языке в наше время уже почти никто не может прочесть. После смерти Кристины Григорий часто ловил себя на том, что разглядывает эти дипломы. Ему необходимо было убедиться, что жизнь прожита не зря. Он — человек, сделавший себя сам, Григорий Солодин, заведующий кафедрой современных иностранных языков и литературы. Он живет в отреставрированном викторианском особняке, первый этаж которого сдает семейной паре. На своем верном «ауди» они с Кристиной совершили множество поездок в Беркшир, останавливаясь на время Тэнглвудского фестиваля[15] в гостиницах, предоставляющих номер с завтраком. Деревянная дощечка на стене объявляла его «профессором года». Правда, это случилось давным-давно, но все-таки у него был свой звездный час.
Неожиданно ему в голову пришла мысль снять дощечку. Слишком уж это грустно, словно пожелтевшая от времени газетная вырезка в витрине пришедшего в упадок ресторана. «Нет», — решил Григорий, стряхивая пепел в маленькое блюдце, которое хранил в ящике письменного стола. Пусть висит. В минуты депрессии Григория спасали материальные свидетельства его значимости: благодарственное письмо от литературоведа, специализирующегося на творчестве Льва Толстого, приколотое к доске объявлений; поздравительное письмо от ныне покойного редактора-корифея по случаю выхода из печати его второй книги, содержащей сравнительно-литературоведческий анализ творчества трех советских поэтов; уведомление о награде от Академии искусств и литературы. Он столько лет провел в этом кабинете, что уже и не знал, что можно найти, если устроить генеральную чистку. В одном из выдвижных ящиков стола, к примеру, лежали письма, датировавшиеся прошлым десятилетием.
Он слишком многого хотел от жизни. Даже снизив планку своих требований, Григорий продолжал втайне надеяться на чудо. Даже избавившись от янтарного кулона, он не почувствовал облегчения. Из всех материальных «улик», находившихся у него, кулон был единственным, что Григорий показывал Нине Ревской, понадеявшись на его значимость. Письма тоже когда-то, много лет назад, казались весомыми доказательствами… но это было давно…
«Прохладное очарование веток ели. Иногда я думаю, что в ней заключен смысл жизни. Ради таких дней стоит жить».
Лили Суонсон распланировала свою жизнь еще в двенадцать лет: идеальный муж, пышная свадьба, большой дом, четверо детей. Но все планы полетели вверх тормашками: идеальный мужчина бросил ее, причем самым бессовестным образом – прямо перед алтарем, на глазах пяти сотен гостей. Впасть в уныние? Ни за что! Лили решается на отчаянный поступок: пакует чемодан, прыгает в самолет и отправляется в медовый месяц на другой конец света. В одиночку. И нет худа без добра: если бы мужчина ее мечты и впрямь оказался идеальным, она никогда не попала бы на самую таинственную в мире вечеринку с необычным названием «Пылающая луна».
До чего же непросто быть высокой девушкой. Кому, как не Пейтон, знать об этом. Обувь без каблуков, одежда из мужского отдела, обидные прозвища – это еще полбеды. В любви Пейтон совершенно не везет, и все из-за роста – почти два метра. Как привлечь внимание симпатичного парня, такого же верзилы, как она? Жаль, что нет особого закона, который запрещает всем рослым ребятам встречаться с невысокими девчонками. Чтобы помочь отчаявшейся Пейтон, друзья предлагают ей кругленькую сумму, если она найдет того, кто проведет с ней пять свиданий и пригласит на выпускной.
Мозг Джонатана Трефойла, 22-летнего жителя Нью-Йорка, настойчиво твердит ему, что юность закончилась и давно пора взрослеть. Проблема в том, что он не имеет ни малейшего понятия, как это сделать. Тем более, что все составляющие «нормальной взрослой жизни» одна за другой начинают давать трещины: работа, квартира, отношения с девушкой. А тут ещё брат просит присмотреть за двумя его собаками на время его отъезда. В отчаянных попытках начать, наконец, соответствовать ожиданиям окружающих, Джонатан решает броситься в омут с головой – жениться в прямом эфире перед многомиллионной аудиторией.
Сэди работает воспитателем в детском приюте. Помогать обездоленным крохам — ее призвание, ведь она и сама сирота. Вместе со своим женихом красавица мечтает, что однажды у них будет свой дом. Нужно только накопить немного денег, чтобы они с Блэйном могли пожениться. Но когда Блэйн сообщает, что наконец их мечта сбылась и можно готовиться к свадьбе, Сэди приходит в растерянность. Ведь ей предстоит оставить работу в приюте! Может ли она покинуть бедных малышей? Девушка должна сделать выбор между личным счастьем — и чужими детьми…
Вислава, которую все зовут просто Вишня, изо всех сил старается оправдать надежды своего отца. Она учится в университете на перспективном факультете, отмечает все праздники с родителями и никогда их не обманывает. Но в восемнадцать лет так трудно найти собственную дорогу в жизни, особенно когда все вокруг считают современную молодежь поколением монстров.