В открытое небо: основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери - [105]

– Это просто идеальное место для нашей помолвки, Консуэло. Здесь мой мир, мир, к которому я принадлежу.

– Но как мы можем заключить помолвку! Глупость какая-то.

– Скажите ей вы, Кремьё, скажите, что она должна выйти за меня.

– Вы же знаете: сеньора Сунсин не из тех, кого легко уговорить.

– Но она ведь не сказала «нет»!

– Говорят, как будто это игрушки! – жалуется она. – Брак – дело серьезное, и я все-таки вдова. Такие решения с кондачка не принимаются. Кажется мне, что ты меня просто разыгрываешь, Антуан.

– Да никогда! Я говорю совершенно серьезно!

В эту секунду слышится шум мотора, и с черного неба начинает спускаться огонек.

– Так я и знал, что он вернется. Это летчик, что вылетел с почтой час назад, и вот он вернулся – из-за дождя.

На лице Тони светская улыбка сменяется мрачной суровостью.

– Рауль! Мою форму!

Ответственный за летную форму появляется с его вещами пилота.

– Но куда же ты собираешься? – спрашивает Консуэло.

– Почту повезу.

– Но ведь там просто потоп!

Вернувшийся летчик, промокший насквозь, появляется в дверях. Он дрожит.

– Гроза, сеньор Сент-Экс…

– Вы, наверное, хотели сказать «дождичек», сеньор Мерсье. Ни одной молнии я не заметил.

Пилот опускает голову.

– Меня уволят?

– Хороший начальник так бы и поступил. К несчастью, из меня начальник никудышный. Отправляйтесь спать, Мерсье. Завтра будет еще день.

Тони успевает развернуться и прокричать Консуэло и Виньесу:

– Тысяча извинений! Прошу, продолжайте праздновать предложение руки и сердца и выпейте за настоящее. Мой секретарь отвезет вас обратно в город.

Консуэло встает и идет к нему. В первый раз она смотрит на него с нежностью.

– Будь осторожен.

– Я буду предельно осторожен. Теперь у меня есть прекрасный повод вернуться.

Тони взлетает под дождем и без проблем пролетает сквозь тучи. Это вопрос удачи. И веры. Одна без другой ничего не стоят.

Следующие недели весьма насыщенные. Ему приходится творить чудеса, совмещая обязанности руководителя, свои собственные полеты в Патагонию и устраивая так, чтобы каждая его встреча с Консуэло была особенной. Сам он полагает, что они помолвлены: по крайней мере, она ему не отказала, хотя и не согласилась.

Он выпрыгивает из самолета и по дороге в офис аэродрома снимает кожаную куртку. Снимает с вешалки пиджак и шляпу и устремляется прочь.

– Сеньор Сент-Экзюпери, – кричит ему вслед секретарша, не поспевая его догнать, – вам нужно подписать накладные на топливо!

Но он уже садится в служебную машину и называет ассистенту свой адрес. Ему как минимум нужно сменить рубашку и ботинки. Ассистент говорит, что их радио после обеда просто дымится: почта из Сантьяго-де-Чили опаздывает.

Прием в доме миллионера и коллекционера предметов искусства, одного из знакомых Консуэло, оказывается многолюдным. Загородный особняк окружен обширными садами, по которым фланируют официанты в униформе, разнося подносы с пирожками, шашлыками из свинины и бокалами вина. Джазовый оркестр создает атмосферу, играя на ярко освещенной эстраде, и музыка сливается с разговорами и смехом. Консуэло блистает. Она возглавляет группу из полудюжины друзей и почитателей, и все они, улыбаясь, следуют за ней, и первый из них – Тони. Несмотря на свой рост, она улавливает знакомых, словно у нее есть шестое чувство, и направляется к ним, чтобы каждого представить.

Тони нравится ее кипучая энергия. Она образует вокруг себя магнитное поле, которое притягивает к ее свите все больше и больше людей. Вот уже больше десятка движутся за ней по саду, словно косяк рыбы.

Тони старается влиться в эту элегантную толпу, подпитываемую смерчем по имени Консуэло, но что-то его беспокоит. Вроде бы ничего, но в то же время – всё.

Он сообщает Консуэло, что ему нужно отлучиться в уборную. Она со смехом делает рукой недовольный жест, как будто бы милостиво отпускает лакея. Он идет к особняку и ищет мажордома.

– Мне необходимо позвонить.

Мажордом, худощавый, с квадратным подбородком, не шевелит ни одним мускулом и не произносит ни звука.

Но Тони знает безотказный способ смягчения туго накрахмаленного состояния мажордомов. Он кладет тому в карман униформы банкноту в десять франков. И, словно ярмарочный автомат, проглотивший монетку, тот склоняется в легком поклоне и указывает затянутой в перчатку рукой на боковую комнату.

Тони просит телефонистку соединить его с аэродромом Пачеко. Он уверен, что ничего серьезного не произошло, но с того момента, когда его ассистент сообщил, что самолет из Сантьяго не прилетел, что-то у него внутри захолодело.

– Сент-Экзюпери на проводе. Мне нужна информация о прибытии рейса Росарио – Сантьяго-де-Чили.

– Он задерживается.

– Задерживается? Когда он должен был прибыть?

– Пять часов назад, сеньор.

– Бог ты мой!

Он выскакивает из дома и бегом бежит по саду, даже не простившись с Консуэло. И запрыгивает в один из таксомоторов, ожидающих за оградой.

– На аэродром Пачеко.

Дорога кажется бесконечной. На стекле он рисует барашка.

Неприлетевший самолет – самолет Гийоме.

Глава 54. Сантьяго-де-Чили, 1930 год

Перед вылетом из Сантьяго начальник аэродрома передал ему метеосводку, пришедшую из Мендосы: «Обложная облачность с просветами». Гийоме пожал плечами.