В огне повенчанные. Рассказы - [23]

— Вы обещали написать директору детдома записку. Не будем вас задерживать, товарищ майор, да и дети уже измучились. Почти совсем не спали две последние ночи.

Майор сел за стол и принялся писать записку.

— Фамилия и имя? — спросил он, кинув взгляд на Костю.

— Горелов Костя.

— Что это у тебя под рубашкой краснеет?

Костя смутился. Потупил взгляд.

— Знамя у него, товарищ майор, — ответила за Костю Галина.

— Какое знамя?

— Пионерской дружины военного городка. Мы выезжали последними. Вот Костя и взял знамя, чтобы не досталось врагу.

Военком встал из-за стола, некоторое время удивленно смотрел на Костю, потом подошел к нему и по-отечески похлопал по плечу:

— Молодец! Будет из тебя толк, если уже сейчас знаешь цену знамени. — И снова вернулся к столу. — Фамилия девочки?

— Балабанова Оля, дочка полкового писаря, — ответил Костя.

Не успел военком дописать записку, как в комнату влетел старший лейтенант:

— Товарищ майор… я только что из райкома партии…

— Вначале доложи, когда будет телефонная связь с райкомом?! — оборвал его военком.

— Связисты ищут разрыв. Два уже устранили… Есть разрыв где-то еще, но никак не найдут…

— Что там, в райкоме?

— Секретарь райкома велел передать вам, что с передовой час назад пришло пять машин с тяжелоранеными. Нужна срочная помощь.

— Ну что?! Что ты мне об этом говоришь?! Я что тебе — хирург?

— Секретарь сказал, что в вашей власти срочно мобилизовать всех врачей из районной поликлиники; из больницы и немедленно оформить их для прохождения службы в армейский госпиталь.

— Спасибо за совет!.. — Чиркая о коробок спичкой, майор никак не мог прикурить. — Я уже три дня назад оголил районную больницу и поликлинику. Остался один хирург и тот — старик, оперирует сидя, потому что ноги уже не держат.

— Так что же делать, товарищ майор? Я сам был в госпитале… Все видел своими глазами. Мороз по коже идет, Хирурги от усталости валятся с ног. Операции средней сложности делают хирургические сестры. За вчерашний день от ран погибло шесть человек. А их можно было бы спасти, если вовремя оперировать.

Майор устало опустился на стул.

— Старший лейтенант, что ты мотаешь мою душу?! Где я возьму тебе хоть одного хирурга?! За вчерашний день мы перешерстили весь город. Мобилизовали пятидесятишестилетнюю Баландину, у которой недавно был гипертонический криз. Даже старика Лаврищева привезли в госпиталь и одели в военную форму.

Стоявшая в стороне Галина подошла к столу, молча положила на край новенький диплом и тихо проговорила:

— Товарищ майор, врач-хирург в вашем распоряжении.

— То есть как… в распоряжении? Что вы хотите этим сказать?

Галина раскрыла диплом и подала его военкому. Прочитав его, майор обрадовался. На лице его вспыхнула улыбка.

— Вы… врач-хирург?!

Галина протянула майору военный билет, где значилось, что она является военврачом запаса первой категории.

— Так вы же подлежите мобилизации самой первой очереди! — обрадовано воскликнул майор.

— Об этом я и хочу сказать.

И снова на лице майора засветилась улыбка.

— Вы только подумайте: на ловца и зверь!.. Вы, видимо, слышали наш скорбный диалог со старшим лейтенантом?

— Да. И готова приступить к своим обязанностям.

Майор как-то особенно бережно подал старшему лейтенанту диплом и военный билет Галины.

— Сейчас же!.. Сию же минуту!.. Оформить мобилизационный лист и лично проводить Казаринову Галину Петровну в госпиталь!

— Вас понял, товарищ майор! — радостно отчеканил старший лейтенант.

— Об исполнении доложить мне и в райком партии!

— А как же дети, товарищ майор? — забеспокоилась Галина. — Да и Степанида Архиповна… Ее тоже нужно отправить.

— Не беспокойтесь, Галина Петровна, детей отправим, Степаниду Архиповну сегодня же пристроим в детдом няней. Там у них стихийно образовалась малышовая группа. Прикрепим ее к этой группе. — Майор взглянул на Степаниду Архиповну: — Не возражаете?

— Чего возражать-то, сынок?.. Детей я люблю, они меня слушаются, сорок лет с ними в приюте отработала.

— Ну, тогда все в порядке, — сказал майор. — Ваша фамилия?

— Королькова Степанида Архиповна, — ответила старушка и, нагнувшись, застегнула пуговицу на кофточке Оли.

В записке директору детдома военком сделал приписку и подал листок старшему лейтенанту.

— А теперь — аллюр три креста! Вначале — в детдом, это как раз по пути, а оттуда с Галиной Петровной прямо в госпиталь! Да не забудь, сейчас же оформи мобилизационный лист-сопроводиловку. — Майор подошел к Галине, крепко пожал ей руку и несколько виновато, словно в чем-то оправдываясь, сказал — Вот так, Галина Петровна. Все наши планы теперь корректирует война. — Военком взял девочку на руки, ласково погладил ее по голове и поцеловал в щеку. — Пойдешь, Оленька, в группу. Там много хороших девочек и мальчиков. Там много-много игрушек. А ты, Костя, обязательно сбереги знамя. Когда кончится война — вернешься в свой гарнизон и в пионерской комнате поставишь его там, где оно стояло.

Военком поставил девочку на пол, и лицо его сразу стало отчужденно-деловым.

— Доброго пути вам, товарищи.

Пока старший лейтенант оформлял на Галину мобилизационный лист, Степанида Архиповна с детьми вышла из военкомата. Полуторки в углу двора не было. У коновязи была привязана только одна лошадь под седлом.