В огне передовых линий - [119]

Наиболее напряженным был, конечно, участок обороны 339-й стрелковой, проходивший через восточные кварталы Керчи. Здесь расстояние между нами и противником не превышало подчас 50 метров. Все время вспыхивали огневые схватки. Особенно часто они гремели у «дома Киселева». Еще в ходе январского наступления взвод лейтенанта Виктора Киселева из 2-го батальона 1133-го полка метров на 150 вклинился в боевые порядки врага и захватил четырехэтажный дом, выкурив из него довольно сильный немецкий гарнизон. Гитлеровцы пытались контратаками выбить наших бойцов из этого здания, но все их попытки успехом не увенчались. Тогда противник стал разрушать дом артогнем. Здание частично рухнуло, и фашисты бросились на его штурм. Но развалины встретили врага плотным ружейно-пулеметным огнем… «Дом Киселева» держался до самого наступления в апреле 1944 года.

Нередко возникали дуэли снайперов. Много и полезно работали расчеты противотанковых ружей. Они выслеживали и уничтожали огневые точки фашистов, их замаскированные танки. В памяти сохранился поединок командира взвода младшего лейтенанта А. А. Алексеева с вражеской самоходкой. Наблюдая за противником ˂…˃ офицер заметил, что около одного из домиков в заборе торчит то ли какая труба, то ли толстая жердь. Младший лейтенант зарядил противотанковое ружье и выстрелил. За забором что-то дернулось, он упал — и открылся натуральный «фердинанд».

Они выстрелили одновременно — Алексеев и наводчик самоходного орудия. Над бруствером окопа, в котором находился наш командир взвода, от взрыва поднялась земля. Подумалось, что это конец. Но когда рассеялись дым и пыль, все, кто находился рядом, увидели младшего лейтенанта живым и невредимым. Он сидел на дне окопчика и смеялся. А вражеская самоходка, подожженная им, густо чадила черным дымом.

В мае 1944 года Алексей Алексеевич будет тяжело ранен и его по инвалидности уволят из армии. Бывший взводный окончит медицинский институт и будет снова призван в Вооруженные Силы. Когда автор работал над этой книгой, полковник медицинской службы А. А. Алексеев оставался в кадрах армии.

…По-прежнему сильно досаждали своим огнем артиллерийские батареи врага, расположенные на горе Митридат. И все же они уже не могли стрелять так безнаказанно, как это было раньше. Тяжелая артиллерия, как только гитлеровцы начинали артналет по какому-нибудь участку нашей обороны, немедленно включалась в контрбатарейную борьбу. Помнится, что очень эффективно работала, например, двухорудийная батарея 203-миллиметровых гаубиц из 32-й отдельной гвардейской гаубичной артбригады большой мощности (комбат капитан А. А. Буров).

Однако преимущество противника, которое давала ему местность, постоянно сказывалось. От огня артиллерийских и минометных батарей врага мы продолжали нести потери. Зная, что в траншеях и блиндажах взять нас трудно, гитлеровцы охотились за каждым человеком, появлявшимся открыто. Одной из жертв именно такой «охоты» стал 1 марта командир 339-й стрелковой дивизии полковник Григорий Миронович Пустовит. Он погиб почти на том же месте, где в ноябре убило его предшественника — Теодора Сергеевича Кулакова.

Со всеми воинскими почестями полковника Г. М. Пустовита похоронили на кладбище в поселке Маяк. Командование 339-й стрелковой дивизией принял Герой Советского Союза полковник Гавриил Тарасович Василенко.

…Март 1944 года. В Крыму буйная весна. Просохла грязь, пошли в рост травы. Как-то даже не верилось, что эта еще совсем недавно неуютная, выжженная прошлогодним солнцем, а потом расквашенная дождями и снегом керченская земля может стать вот такой зеленой.

С приходом весны исчезла проблема дров, стали гораздо проще решаться вопросы снабжения войск Отдельной Приморской армии боеприпасами, продовольствием, питьевой водой, горюче-смазочными материалами. Керченский пролив, как и Черное море, поуспокоился, штормы улеглись, и переправа начала работать четко и бесперебойно. Но дело, разумеется, не только в улучшении погодных условий. Новый командующий Отдельной Приморской армией умел соответствующим образом воздействовать и на тыловые органы, и на инженерные части, и на флот. Было закончено строительство канатной дороги, соединившей берега Тамани и Керченского полуострова. Авиация и артиллерия противника пытались разрушить эту нашу важнейшую коммуникацию, но «канатку» надежно прикрыли маскировочными дымами, и она ни разу не была повреждена. Кроме того, истребительная авиация 4-й воздушной армии и Черноморского флота, которая уже господствовала в керченском небе, не очень-то и позволяла бомбардировщикам противника приближаться к береговым станциям канатной дороги.

Иначе говоря, у войск армии появились довольно благоприятные условия для подготовки к решающему наступлению в целях прорыва вражеской обороны на Керченском полуострове и уничтожения восточной группировки войск 17-й немецкой армии, засевшей в Крыму. И мы готовились.

Генерал армии А. И. Еременко поблажки в учебе никому не давал. Двужильный наш командарм день и ночь находился в дивизиях, и никто не знал, когда он отдыхает. Вместе с ним неизменно ездил и Климент Ефремович Ворошилов, который в Отдельной Приморской армии представлял Ставку.