В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника - [60]

Между тем день стал набирать обороты, выглянуло солнце, пригрев камни, ветер, сменив направление, сбавил свой напор. С высоты хребта примыкающая к нему равнина казалась неким мистическим живым организмом, лишенным кожного покрова. Особенно сильным это впечатление было, когда солнце лишь обозначало свое присутствие где-то там, за горными вершинами, и близлежащие скалы своими очертаниями еще не обрели четкого контура с выступами и каменными кладками воздвигнутых укреплений. Меняющаяся цветовая гамма поверхности напоминала мышечные ткани, а линии высохших рек и излучин — артерии и вены. Пустыня была словно живой и дышащей. Горы, которые при подходе к подножию хребта казались гладкими каменистыми образованиями, при движении вверх по высотам вдруг обнаруживали множество пещер, углублений и плато, спрятанных между скальными выступами. Все в этих местах имело ни с чем не сравнимое, завораживающее взгляд очарование.

С вершин гор, занятых легионерами, далеко впереди просматривалась гряда такого же высокого хребта — последнего, который должны были взять солдаты удачи, прежде чем выйти к бескрайней пустыне Аш-Шаир с обширными нефтяными полями, которые они должны были отбить у игиловцев. Враг ждал наступления русских наемников и готовился к нему. За просто так отдавать территорию, которую они уже считали своей, джихадисты не собирались. Бои предстояли тяжелые и жертвенные.

Легионеры поднимались на хребет с подножия, осторожно прощупывая местность впереди себя. Удавалось преодолеть не более километра в день, занимали высоту за высотой, готовясь вступить в бой с засевшими за выступами скал духами. Приходилось постоянно расчищать подходы к рубежам и обезвреживать или подрывать на месте фугасы и мины. Продвигались по нескольким направлениям и, заняв господствующие высоты, вышли на обратную сторону хребта. Духи отступили, не принимая боя. На завершающем этапе, уже заканчивая совместно с соседним отрядом наемников блокировать дорогу через перевал, бойцы Ратника сцепились-таки с группой наиболее отчаянных джихадистов-фанатов, не пожелавших оставить свой укреп. После короткого боя игиловцы, бросив тяжелое оружие, но забрав раненых и убитых, оставили высоту. Обстоятельства боестолкновения поначалу как-то всех удивили: почему вдруг взвод солдат удачи, будучи в близком огневом контакте, все же позволил врагу эвакуироваться? Причина стала понятна позднее — крылась она в нерешительности командира взвода, Зятя, который продемонстрирует свои не лучшие качества в следующем бою, допустив неорганизованное отступление в некритичной обстановке.

Картина, представшая глазам легионеров на обратной стороне хребта, наглядно демонстрировала неспособность сирийской армии воевать. Вдоль всего нагорья были подготовлены и развернуты в сторону ИГИЛ[32] нарытые бульдозерами укрепления с оборудованными местами для тяжелого вооружения. Теперь в этих укрытиях находились остовы сгоревших американских пикапов, на которых, очевидно, крепились крупнокалиберные пулеметы. Такие позиции можно удерживать годами, но, судя по небольшому количеству стреляных гильз, бой здесь был недолгий. Несколько обглоданных шакалами скелетов лишь подтверждали версию о скоропостижном бегстве их защитников с занимаемых позиций, иначе садыки не бросили бы своих товарищей помирать в горах. Достаточно хорошо узнав арабов за время командировок, Мартин перестал удивляться тому, что Израиль умудрился за шесть дней разгромить армии трех арабских государств.

Наемники использовали брошенные сирийской армией позиции для закрепления на отрогах хребта. Располагались основательно: совсем недалеко, внизу, там, где начиналась долина Аш-Шаир, в расщелинах и залитых бетоном укрытиях засели духи, озлобленные появлением русских солдат удачи. Ратник, убедившись, что всё под контролем, решил вернуться в исходный лагерь пешком и, не говоря ни слова, развернулся и двинулся вниз по склону. Мартин и Мадрид — единственные из группы управления, кто находился рядом, — восприняли это как молчаливый приказ и отправились следом за ним. Их путь пролегал по узкому ущелью, временами в ширину плеч, между высокими, гладкими скальными монолитами. Иногда тропа выходила на пересечение с расщелинами и стоками от близлежащих вершин — отсюда можно было разглядеть каменные козырьки у подножия, пустоты под которыми могли вместить в себя целое племя кочевников. В одном месте, где ущелье расширялось, на крутых склонах были созданы природой и доработаны человеком ниши во много этажей, похожие на пчелиные соты. В подобных углублениях духам были не страшны обстрелы артиллерии любой мощности — снаряды и мины, как известно, в силу законов баллистики не могут летать по кривым загогулинам. Воздух был словно пропитан опасностью, руки сами собой произвели отработанную манипуляцию — сняли с предохранителя автомат и перевели его в горизонтальную плоскость.

После долгого скитания по расщелине вышли к месту, где стояли резервуары, напоминавшие по форме то ли емкости с водой, то ли примитивные нефтеперегонные кубы для получения низкокачественного топлива. Выяснять не стали — чрезмерное любопытство на войне не приветствуется, пусть сначала саперы проверят. Во время короткого отдыха, делясь впечатлениями, пришли к общему выводу: красота может быть грубой и от этого еще более величественной. Вскоре вышли на равнину, которая не уступала горам своей способностью преподносить сюрпризы. Обходя по ней невысокие холмы, очень даже просто можно было сорваться с вертикального обрыва в русло реки, высохшей еще до начала времен. В лагерь вернулись уже затемно, полные впечатлений от этой, получившейся вполне мирной, словно туристической, прогулки, столь непохожей на все то, с чем им приходилось сталкиваться на этой войне.