В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника - [35]

Не было ни должной разведки, ни четкого плана действий, была скученность людей на передке, вот и получили тот результат, который заслуживали. Приходилось это признать, каким бы обидным ни было поражение. Первый раунд сражения за Пальмиру остался за игиловцами.

Глава 18. На подступах к Пальмире

Бои на подступах к Пальмире были ожесточенные, игиловцы мертвой хваткой цеплялись за каждую высоту, не желая так просто отступать под натиском легионеров. Боевики ИГИЛ[22] — это вам не армия Сирии, и не ее оппонент ССА, и даже не ан-Нусра[23], это сильный, высокоорганизованный, дисциплинированный и хорошо вооруженный враг, безжалостный до садизма, готовый не считаться с собственной смертью. Идеи о мировом джихаде и всемирном халифате привлекали к нему изрядное количество людей, и все они, согласно проповедям идеологов ИГ, должны были не задумываясь убивать неверных и быть готовыми умереть сами. Они не упорствовали в наступлении, но атаковали дерзко и отчаянно, запуская вперед шахидов. Они не оборонялись до последнего патрона и легко откатывались, но в любой момент нужно было ждать контратаки сразу с нескольких направлений.

Долгое стояние на исходном рубеже под палящими лучами солнца грозило свести на нет всю решимость легионеров штурмовать укреп духов. Конец всем рассуждениям о том, когда же выступать и с какого рубежа, положил категоричный приказ Бетховена незамедлительно начать наступление с двух сторон: справа рота Ратника и разведчики, слева — рота Николы.

Ратник, как обычно в подобных ситуациях, воспринял приказ как данность и, собрав всех своих командиров, объяснил им доступным языком, что делать. Командиры выслушали его молча, осмысляя план предстоящего боя и порядок собственных действий.

Черный и Зет приготовились к поочередному выходу на позиции, собираясь пушкой бэтээра и зушкой, закрепленной на кузове старенького ГАЗа, сменяя друг друга, давить на психику засевшим на вершинах духам. Штурмовики и разведчики быстро определились в построении колонн для восхождения на хребет и по сигналу Ратника приступили к выдвижению. Выпущенные батареей Бритого мины накрыли разрывами скальные выступы на высотках по правую сторону от двинувшихся подразделений, отгоняя засевших за ними духов на обратную сторону хребта и пресекая их попытки атаковать легионеров с фланга. Солдаты удачи изготовились к предстоящему бою, кто-то перекрестился, кто-то обратился с молитвой к Аллаху, а кто-то и просто выматерился в адрес врага — все разные, сейчас они были одним целым, единой сплоченной общностью собратьев.

Выдвижение к подножию хребта заняло не больше получаса, и сразу без передышки — вверх по скатам горной гряды к месту, где засел враг. Сама вершина, к которой рвались наемники, время от времени покрывалась разрывами снарядов автоматических пушек: Черный и Зет хорошо пристрелялись, загоняя обороняющихся в скальные щели.

Преодолев первый подъем горной гряды, колонна Ратника разделилась: по левую сторону пошли парни из разведки самого Ратника — ими руководил молодой, но успевший набраться опыта в многочисленных военных конфликтах Иностранец, по правую сторону поднималась группа из разведывательной роты, в которой находился и Мартин. Бойцы, тяжело нагруженные боеприпасами и оружием, продвигались медленно, напряженно всматриваясь в каменистые выступы, ожидая в любой момент наткнуться на бородатых или нарваться на минные заграждения.

Восхождение давалось тяжело, дыхание сбивалось от необходимости перемещаться рывками и осознания опасности получить пулю или наступить на хорошо замаскированный смертоносный заряд. Страх — это естественное человеческое проявление инстинкта самосохранения. Никто не хочет оказаться убитым или стать калекой. В бой идут с надеждой обмануть смерть и избежать страдания от боли. Страх добавляет нагрузки, навязывает мысль прижаться к земле, спрятаться в расщелине и не двигаться. Но необходимость выполнить поставленную задачу заставляет преодолеть себя и дойти до вершины, взять этот ебаный укреп, убить тех, кто его обороняет, и остаться в живых самому.

На полпути возникла небольшая задержка — пришлось дожидаться отставших. Перед дальнейшим движением решили скинуть тяжелые бронежилеты — для завершающего рывка это слишком большая ноша. Мартин, посовещавшись с Герасимом, командиром одного из своих взводов, решил здесь же оставить пулеметчика и гранатометчика. С этого места уже можно было прикрывать дальнейшее восхождение, до позиций врага всего метров четыреста, не больше, да и нет никакого смысла им тащить свое габаритное вооружение до укреплений игиловцев — пусть прицельно давят огнем отсюда.

Продолжая движение после остановки, Мартин, подгоняя своих парней, столкнулся с неожиданной ситуацией: его непосредственный заместитель Залив, здоровенный детина, тяжело дышащий от натуги, на приказ Мартина «двигаться вперед» вдруг буркнул: «Ну иди». Но отрезвление пришло быстро. Получив от Мартина короткий, но весомый ответ на свой непроизвольно вырвавшийся негромкий выпад, Залив сразу встал и продолжил восхождение. Усталость берет свое, от нее и нервные срывы; парни утомлены, третий месяц командировки на войне. Этот инцидент не добавил сочувствия ни к себе, ни к остальным штурмующим, а только подстегнул, заставляя идти вперед на сближение с врагом. Мартин, еще раз поторопив всех остальных, полез вверх — до вершины горы оставалось совсем ничего.