В одну реку дважды. Сирийская война глазами русского наемника - [28]

Растянувшаяся по спуску колонна, голова которой уже почти доходила до пересечения горной тропы с дорогой, остановилась. Солдаты удачи залегли, пережидая и пытаясь понять для себя, что это: шальной залетный снаряд или невидимый для них враг пытается направить огонь замаскированного миномета на продвигающихся по ущелью легионеров. Через некоторое время последовала команда на продолжение движения, но сразу же раздался второй разрыв, примерно в том же месте, и за ним, через короткий промежуток, третий.

Стало понятно: минометы духов посылают свои снаряды по заранее пристрелянному рубежу, загораживая дорогу для прохода и препятствуя подъему штурмовых отрядов. Оставался непонятным факт позднего включения противником заградительного огня — союзники прошли этот участок легко и без задержек. Возможно, духовский наблюдатель просмотрел первые отряды и только сейчас дал команду на работу минометов. Или это была стрельба наугад, рассчитанная на шальное попадание. Гадать было некогда — колонна продолжила движение и, подойдя к тому участку, по которому велся обстрел, остановилась.

После очередных двух разрывов раздался резкий и громкий крик Ратника: «Броском вперед!» Наемники ринулись вверх по дороге, стремясь как можно быстрее пересечь опасный участок, что было совсем непросто: тяжелое оружие и боезапас сбивали дыхание и заставляли работать мышцы на пределе возможностей. Зону обстрела преодолели без последствий, и вскоре разрывы остались за спиной.

Навстречу то и дело попадались небольшие группы садыков, идущих в обратном направлении, что, впрочем, никого не удивляло: за время совместных действий в горах Латакии легионеры изрядно насмотрелись, как с десяток-другой «уставших» от войны «соколов» и «кречетов» бредут в сторону тыла.

Дорога, ведущая легионеров вверх, уперлась в перекресток, разделившись на две, огибавшие аккуратный, не поврежденный войной домик, выполненный в стиле пагоды. Красная черепица характерно изогнутой крыши ярким пятном выделялась на фоне поросших кустарником каменистых склонов. Необъяснимо как появившийся в мусульманских краях домик совершенно чуждой культуры радовал глаз своей необычностью.

У развилки сделали остановку для выбора дальнейшего направления. Радиообмен с командиром разведывательной группы длился довольно долго. Зодчий пытался объяснить маршрут движения своего отряда, но из всего набора слов и прибавок вроде «ну как там, ну это» можно было понять только одно: от дома направо. Мартин в этот раз находился в группе управления с Ратником, а его разведчики — в авангарде отряда. Когда двинулись по правой дороге, выяснилось, что от нее уходило три тропинки, но по какой из них продолжать движение, из путаных объяснений Зодчего понять так и не смогли.

Мартин выслушал едкое замечание Ратника по поводу способности разведчиков описать маршрут и только пожал плечами, отводя глаза в сторону. Что он мог поделать? Никакими, даже сверхинтенсивными, тренировками в учебном лагере добиться от рядовых наемников уровня подготовки военного училища было нереально. Будущим офицерам с самого начала прививают способность четко докладывать боевую обстановку, обучая нужному набору выражений и терминов для исчерпывающего описания происходящего. На срочной службе призывников таким вещам не учат, и поэтому поступившие в легионеры, пусть и достойные, парни навыков правильного описания обстановки не имели.

После недолгих колебаний решили двигаться к вершине скалы через расположенный возле дома небольшой сад. Кроны деревьев сада прикрывали сверху, а покрытые растительностью многочисленные каменные выступы и щели позволяли спрятаться от обстрела.

Добравшись до вершины, откуда хорошо просматривались окрестности, легионеры быстро нашли нужное направление и продолжили путь. Примерно через час вышли на очередную развилку, но на этот раз на ней стоял дорожный знак с указателем на Кинсиббу. Отсюда уже были хорошо видны домики на окраине городка, до них было совсем недалеко — метров пятьсот, не больше. Возле домов стояло несколько пикапов и крутились какие-то люди. Определить, кто это — союзник или противник, было невозможно, и на всякий случай легионеры стали готовиться к бою.

Ратник вызвал по станции российского генерала, курировавшего направление, и после недолгого разговора с ним сообщил: «Союзники вошли в Кинсиббу, и, судя по всему, раз мы не слышим выстрелов, духов уже здесь нет».

Все было как всегда на этой войне — русских наемников никто из командования союзников в расчет не принимал и не спешил донести до них вовремя обстановку на текущий момент. Сирийские генералы относились ко всем пехотным частям как к некой безликой массе, которую можно было отправлять в бой, не особенно заботясь о ее сохранности. Единственное, перед чем они преклонялись и к чему относились с неподдельным уважением, это русская авиация и артиллерия, которые могли решить исход любого боя в их пользу. Пехотным частям оставалось лишь, на их взгляд, добить почти уничтоженного ракетным огнем противника. Исходя из этого, они совершенно не заботились об организации необходимого взаимодействия между своими формированиями и отрядами русских легионеров и даже не задумывались о том, как не имеющие достоверной информации русские солдаты удачи могли среагировать на появление перед ними вооруженных людей.