В одном населенном пункте - [28]

Главную задачу дня Герасим Иванович видел в том, чтобы шахтеры «Девятой» лучше работали.

— Уголь, — говорил он, — это хлеб! Настоящий хлеб промышленности. Так сказал дорогой и бессмертный товарищ Владимир Ильич Ленин. Без этого хлеба жить не может промышленность. Понятно?

Хозяйка, видимо, сказала ему, что в соседней комнате спит товарищ из райкома, потому что Герасим Иванович заговорил шепотом. Я взял лежавшую на столе книгу «Родная речь» и прилег на кушетке.

Из книги выпали какие-то листки. Это были благодарности, вынесенные сержанту Легостаеву в дни войны. За форсирование Ворсклы, за форсирование Днепра, за форсирование Одера, за взятие Берлина.

Как прекрасно звучит прощальное напутственное письмо Военного Совета фронта демобилизованному сержанту Легостаеву:

«Боевому товарищу.

Сержант Легостаев Андрей Иванович!

Вы демобилизуетесь из действующей армии и возвращаетесь на Родину. Вы прошли большой и тяжелый путь по дорогам войны. Немало суровых испытаний выпало на вашу долю. Но трудности и лишения, которые пришлось пережить в сражениях и походах, не прошли даром. На вашу долю выпала великая честь добить врага в центре его звериного логова и водрузить над Берлином знамя Победы. В это великое дело внесли свой вклад и вы, дорогой товарищ. Это о вас говорил Генералиссимус Советского Союза товарищ Сталин на приеме в Кремле в честь участников парада Победы, как о людях простых, скромных… звания у которых нет, и чинов мало, но о людях, являющихся такими «винтиками», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела, людях, которые держат нас, как основание держит вершину. Теперь вам предстоит сменить оружие войны на орудие труда.

Будьте и впредь в первых рядах нашего героического народа. Под руководством нашей славной большевистской партии, под водительством нашего великого вождя товарища Сталина отдавайте мирному труду все свои знания и силу, как отдавали их делу победы.

Счастливого вам пути, дорогой товарищ!»

Я поднимаю голову от этого прощального письма Военного Совета фронта, письма, охватывающего фронтовую жизнь Андрея Легостаева, его будущую дорогу в жизнь, и прислушиваюсь к голосу Герасима Ивановича, который звучит за дощатой стеной. И в первый раз за все время моей работы штатным пропагандистом я начинаю понимать, что то, что я искал, — горение и геройская отвага — живет вот здесь, в делах и днях простых людей нашего района, всюду, где живут и борются советские люди, которые являются винтиками огромной государственной машины, теми винтиками, которые, как основание, держат вершину.

Я слушал голоса за стеной и думал — может быть, и даже наверное в этот зимний вечер во многих домах у домашнего очага сидят люди и беседуют о том, чем живет мир, чем живет страна, что нужно, чтобы лучше жить, чтобы успешно двигаться вперед.

И тысячи и тысячи штатных и внештатных агитаторов, партийных и непартийных большевиков в этот зимний вечер беседуют с простыми людьми о живых вопросах жизни.

Люди, подобные Герасиму Ивановичу, обладают свежестью и крепостью души… Я не знаю почему, — может быть под влиянием этой подслушанной беседы в горняцком доме, я вспомнил одну недавно прочитанную статью из второго тома сочинений товарища Сталина. Иосиф Виссарионович писал о безвременно умершем революционере-большевике товарище Телия. Он писал о чертах характера этого благородного и скромного человека, смело боровшегося с царским строем.

«Все то, что больше всего характеризует социал-демократическую партию: жажда знаний, независимость, неуклонное движение вперед, стойкость, трудолюбие, нравственная сила, — все это сочеталось в лице тов. Телия».

Десятилетия отделяют нас от того времени, когда люди, подобные Телия, самоотверженно вели работу в массах, сплачивая их на борьбу с самодержавием. Образ этого далекого по времени и близкого нам по духу пропагандиста и агитатора, обладавшего, как пишет товарищ Сталин, апостольским даром, вставал передо мной, когда я слушал голос Герасима Ивановича. Началось новое время, пришли новые люди, возникли новые задачи. Но страстная убежденность в правоте нашего дела, то, что объединяет духовно силы народа, непреклонная решимость, чистота духа идут из поколения в поколение рабочего класса.

Вот этот апостольский дар, я думаю, был у старого горного мастера. Герасим Иванович не скрывал перед своими слушателями трудностей жизни. Люди, с которыми он беседовал, сами прекрасно знали, что такое трудности послевоенной жизни. Герасим Иванович вселял в них бодрость и уверенность в то, что какие бы препятствия советский человек ни встречал на своем пути, он твердо знает, что они будут побеждены. Старый человек, он советовал женам шахтеров — некоторые из них сами работали на шахте — видеть не только то, что под носом, но и смотреть вперед, в будущее.

В голосе его звучали то гневные, то презрительные ноты, когда он говорил о враждебных нам силах.

— Атомной бомбой хотят нас запугать, — говорил старый Приходько. — Думают долларами и свиной тушенкой связать и поставить на колени непокорную Россию… А той простой истины не могут понять эти «цивилизованные» господа, что СССР — это им не Греция и не Англия! Нервы у нас крепкие; люди мы хладнокровные, всё испытавшие. Бросим взгляд, дорогие товарищи женщины, на историю нашей жизни…