В непосредственной близости - [65]

То, что я узрел после, приходило ко мне в ночных кошмарах, и не однажды, а несколько раз, снова и снова. В кошмарах оно казалось больше и, поднимаясь из глубин, вселяло своим появлением настоящий трепет. Во время сна, как и во время бодрствования, я боюсь, что однажды ночью ОНО появится снова, неся на себе ковер водорослей, который лишь частично скрывает его обличье. Не знаю, что это за обличье, да и не хочу больше об этом думать. Но тогда утром, стоя на прыгающем корабле, продуваемый соленым ветром, я своими глазами видел, как у бешено пляшущей ватерлинии снизу проталкивается сквозь водоросли нечто похожее на огромную макушку. Рядом со мной раздался испуганный мужской возглас. ОНО поднялось, таща кверху бахрому из водорослей. Это была голова, или лапа, или плечо какого-то, огромного как Левиафан, существа.

Оно бултыхалось среди водорослей, поднимаясь, уходя под воду, снова поднимаясь…

— Отставить выбирать!

Команда была глупая и ненужная, потому что матросы упали на палубу из-за неожиданного рывка трала, а затем быстро отскочили от шпиля, словно они делали там что-то недозволенное. Как мне рассказывали впоследствии, унтер-офицеры принялись орудовать линьками, а по всему кораблю с носа до кормы возникла сумятица. Я ничего не заметил. Я не мог отвести взгляд от ужасного создания, что поднималось из бездны. Вид его опровергал наши смутные познания о морских глубинах и доказывал полную их неизведанность.

Невероятно, но море неожиданно оказалось там, где его быть не могло, и черное ОНО в струях воды вдруг возвысилось надо мной, а затем скользнуло в сторону. Мелькнул просмоленный бок с налипшими водорослями — и деревянный брус, огромный как главная балка в десятинном амбаре, провалился вниз и исчез.

(17)

— МОЛЧАТЬ!!!

Знаменитый капитанов рык на этот раз запоздал, но повиновались все, словно под страхом смерти. Андерсон кричал со шкафута. Каким-то образом за те несколько секунд, что я стоял, завороженный видением, он успел туда добраться. Даже пассажиры невольно подчинились и замерли на месте.

Капитан продолжил — весьма громко:

— Мистер Саммерс, трал зацепил плавучий обломок.

— Трал прошел под форштевнем, сэр. Думаю, это кусок киля.

Капитан зарычал:

— Это обломки, сэр. Обломки на плаву! Слышите?

— Есть, сэр.

— Следуйте за мной.

Оба офицера зашагали в нашем направлении. Капитан Андерсон не обращал на нас внимания и продолжил отдавать приказы.

— По местам стоять! Проверить трюмы!

— Есть, сэр! Мистер Камбершам…

Они поднялись по трапу. Саммерс сердито продолжал:

— Это кусок киля, сэр. Я видел. Должно быть, он подгнил, и тросом его зацепило.

— Нет-нет, мистер Саммерс, нет! И не так громко!

Полагаю, в обстоятельствах, подобных нашим, даже образованному и мыслящему человеку может прийти в голову нечто странное и ужасающее — вроде деревянного чудовища.

Существует укоренившаяся привычка блюсти достоинство, которая предполагает непременную необходимость заявить миру физических явлений и слепых сил что-то вроде «Я — человек! Я выше слепой Природы». Это настоятельное заявление побудило меня разыскать в сознании моем слова или действия, которые подтверждали бы его.

— Наверняка киль тоже можно назвать обломком.

Мистер Джонс, стоявший сбоку, безуспешно пытался прокашляться. Ко мне он не поворачивался, продолжая внимательно разглядывать место, где сначала появилось, а затем исчезло древнее бревно.

— Как это может быть плавучий обломок, мистер Тальбот? Он ведь утонул.

Я обнаружил, что глубокомысленно киваю. Но когда суть этих слов дошла до моего сознания, ноги мои приросли к палубе — так же, как тогда, от пушечного выстрела, или как только что, от капитанского рыка. Я осматривался, словно в поисках… Пожалуй, друга. Матросы праздно стояли на палубе. Переселенцы убрались вниз, но теперь у бака опять виднелись их бледные лица. Снизу поднялся лейтенант Бене в компании мистера Гиббса. Они прошли на палубу в нашу сторону, причем мистер Бене подлаживал шаг под своего спутника. В небе сияло солнце, вокруг нас резвились волны — так же непринужденно, как мистер Бене прежде перебегал с одной части корабля на другую. В волнующемся море четко вырисовывались белые барашки, а горизонт походил на туго натянутый канат.

Мистер Гиббс произнес обиженным тоном:

— А чего ж вы ждали, мистер Бене, да и он тоже? Даже если болт вылетает — и то скверно приходится.

— Так заделайте!

— Для чего я, по-вашему, вниз спускался? Теперь если вода и попадет, так уж не этим путем.

Мистер Джонс прокашлялся и неловко переступил, с заметным трудом отрывая ноги от палубы.

— Ну вот, мистер Тальбот. Я по крайней мере принял все предосторожности, какие смог. — Он восхищенно покачал головой. — Да, я, знаете ли, со странностями. В моей шлюпке припасено все необходимое.

— А у меня лодки нет, сэр! Я не вижу, чтоб готовили шлюпки даже для женщин и детей.

Мистер Джонс задумчиво кивнул, словно тоже заметил это упущение.

По лестнице спустился мистер Бене, теперь уже резво, как прежде, и понесся вперед — само олицетворение яркого солнца, свежего ветра и моря. За ним, подобно запоздалой мысли, плелся мистер Гиббс. Наконец появился и Чарльз Саммерс, бледный и задумчивый. Я его окликнул, но он не слышал, погруженный в раздумье. Не услыхал и мистер Брокльбанк, который оказался между мной и проходом в мою каюту.