В небе Украины - [50]

Прибалтика впоследствии не раз экзаменовала летчиков, и этот экзамен был выдержан с честью.

В землянке комдив Рыбаков и комэск Хитали не отрывали взгляда от карты. Красный карандаш командира дивизии прошелся вдоль железной дороги, затем неожиданно остановился на железнодорожной станции Резекне.

— Здесь! — проговорил он, поворачиваясь к Хитали. — Через этот железнодорожный узел противник продолжает проталкивать один за другим воинские составы. Надо во что бы то ни стало воспрепятствовать этому движению.

Хитали задумался. Задача вроде проста и понятна: нарушить железнодорожное движение, нанести удар до обнаруженному эшелону. Но решить ее не так-то просто.

— Далековато, — озабоченно произнес комэск. — Почти двести километров.

С сосредоточенным видом, мысленно проверяя каждого летчика в отдельности, Хитали решает, кого можно будет выпустить на боевое задание; одновременно он намечает маршрут и производит штурманский расчет. От напряжения у Захара залегла на лбу глубокая складка, брови сошлись к переносице. Но вот он вскинул глаза на комдива и утвердительно произнес:

— Вылетать нужно только парами. Иначе не хватит горючего. «Охота». Только «свободная охота».

— Да, да, — согласился комдив, понимая, что большими группами вылетать рискованно. К тому же погода настораживала. — Внимательно следите за изменением метеообстановки, — напутствовал Василий Николаевич. — В случае чего… Словом, действуйте по обстановке.

Да, далеко не все предусмотришь здесь, в землянке, А в полете на «охоту» достаточный простор для инициативы. При этом летчики не связаны в маневре, да и цель выбирается ими по своему усмотрению. «Свободная охота» — соблазнительная штука, вот только не всегда ясно, кто за кем охотится — ты за противником или противник за тобой.

— Вылетайте, — объявил комдив. — Кого возьмете в ведомые?

— Головкова, — ответил Хитали.

— Ну что ж, Головкова так Головкова. Жду с победой!

Хитали застегивает планшет и направляется в противоположный угол землянки. Увидев сидящего на нарах Георгия, который играл в домино, окликнул:

— Головков, со мной на «охоту»! Георгий с силой ударил по дощатому столу фишкой и восторженно объявил:

— Рыба! — Затем молча взял планшет, надвинул на голову шлемофон и направился к выходу.

Они готовились на боевое задание одни, и в то же время не одни. Рядом были друзья, с которыми несколько минут назад сидели в землянке. С ними был командир дивизии, сказавший скупо и тепло на прощание: «Жду с победой». Нет, не одни они. Несколькими минутами позже вслед за ними пойдут очередные пары штурмовиков.

Острый взгляд Хитали скользнул по наплывавшей облачности, затем по механику, который ждал сигнала на запуск.

— Кажется, пора, — проговорил Захар.

В этот момент зеленая предупреждающая ракета взмыла в осеннее небо. Прежде чем она упала на землю, Хитали успел удовлетворенно бросить:

— Дождались, наконец.

Могучая энергия более полутора тысяч лошадиных сил мотора сотрясает кабину «ильюшина». Но тормоза сдерживают эту силу.

— Разрешите взлет? — запрашивает Хитали по радио.

— Взлет разрешаю.

Самолет отпущен с тормозов. Пара «илов» пошла на взлет. Чуть погодя за ней пойдет вторая, затем — третья.

В пути от аэродрома до цели, а летели в район Резекне, где час назад был обнаружен железнодорожный эшелон, Хитали и Головков не сказали друг другу ни одного лишнего слова, кроме того, что предусмотрено:

— Перехожу на бреющий…

— Подойди поближе…

— Порядок…

Погода ухудшалась, низкие многослойные облака протянулись на сотню километров, они скрадывали видимость, ухудшали ориентировку.

Уже должна показаться железная дорога. Хитали делает небольшой подскок, чтобы осмотреться, и опять переходит на бреющий. Он предельно лаконичен и спокоен в воздухе. Но никто не знает, какие усилия нужны летчику, чтобы в такую погоду не отклониться от проложенного маршрута. Самолет идет как по струнке, летчик точно ведет машину в нескольких метрах от земли.

В жизни каждого из тех, кто не раз летал на «свободную охоту», бывали моменты, когда надо собрать воедино все, что ты узнал и постиг раньше. Сколько их, сложных, непохожих друг на друга боевых вылетов, было у Хитали! Опыт каждого из них помогает ему теперь в нужный момент безошибочно выбрать решение.

Но вот впереди показался черный дымок. Это железнодорожный эшелон! Небольшой подскок — и Хитали открывает огонь «зрэсами».

Впереди замелькали огненные шары, заговорили пушки и пулеметы. Упругие нити трассирующих пуль и снарядов впиваются в открытые платформы, перекрещивают паровоз.

Железнодорожный эшелон скрылся в ярких вспышках пламени и дымных шапках разрывов. А штурмовики на малой высоте и на максимальной скорости разворачиваются на повторный заход и сбрасывают бомбы.

Чувствуется, что враг захвачен врасплох. Из вагонов посыпались люди. Замелькали зеленые шинели фашистов. Сразу же застучал крупнокалиберный пулемет сержанта Яковенко. Взрывами бомб было повреждено железнодорожное полотно, снесено с рельс несколько вагонов.

Показалась вторая пара «илов», ведомая командиром второй эскадрильи Николаем Горевым. В небе все равны. Чины и звания на крыльях самолетов не значатся. Но каждый ведущий знает — по нему равняются летчики.