В наши трудные времена - [3]

Пусть он часто ходит в друзьях.

Очень хитрые тайные мысли

Князь читал в боярских глазах…

И измучась душою грубой

От улыбок, что лгут всегда,

Покидал он свой Боголюбов

И скакал на коне сюда:

Здесь он черпал покой и холод.

Только мало осталось дней…

И под лестницей был заколот

Во дворце своем князь Андрей.

От раздоров земля стонала:

Человеку — волк человек,

Ну, а церковь — она стояла,

Отражаясь в воде двух рек.

А потом, забыв помолиться

И не в силах унять свой страх,

Через узкие окна-бойницы

В стан татарский стрелял монах.

И творили суд и расправу,

И терпели стыд и беду.

Здесь ордынец хлестал красавиц

На пути в Золотую Орду.

Каменистыми шли тропами

Мимо церкви

           к чужим краям

Ноги белые, что ступали

В теремах своих по коврам.

И ходили и сердцем меркли,

Распростившись с родной землей,

И крестились на эту церковь,

На прощальный ее покой.

В том покое была та малость,

Что и надо в дорогу брать:

Все же родина здесь осталась,

Все же есть о чем тосковать.

Эта церковь светила светом

Всех окрестных равнин и сел…

Что за дело, что церковь эту

Некий князь для себя возвел.

II

По какой ты скроена мерке?

Чем твой облик манит вдали?

Чем ты светишься вечно, церковь

Покрова на реке Нерли?

Невысокая, небольшая,

Так подобрана складно ты,

Что во всех навек зароняешь

Ощущение высоты…

Так в округе твой очерк точен,

Так ты здесь для всего нужна,

Будто создана ты не зодчим,

А самой землей рождена.

Среди зелени — белый камень,

Луг, деревья, река, кусты.

Красноватый закатный пламень

Набежал — и зарделась ты.

И глядишь доступно и строго,

И слегка синеешь вдали…

Видно, предки верили в Бога,

Как в простую правду земли.

1954

Иван Калита (Пародия на авторов некоторых исторических трудов)

Мы сегодня поем тебе славу.

И, наверно, поем неспроста, —

Зачинатель мощной державы

Князь Московский — Иван Калита.

Был ты видом — довольно противен.

Сердцем — подл…

               Но — не в этом суть:

Исторически прогрессивен

Оказался твой жизненный путь.

Ты в Орде по-пластунски лазил.

И лизал — из последних сил.

Покорял ты Тверского князя,

Чтобы Хан тебя отличил.

Подавлял повсюду восстанья…

Но ты глубже был патриот.

И побором сверх сбора дани

Подготавливал ты восход.

Правда, ты об этом не думал.

Лишь умел копить да копить.

Но, видать, исторически-умным

За тебя был твой аппетит.

Славься, князь! Все живем мы так же —

Как выходит — так и живем.

А в итоге — прогресс…

                      И даже

Мы в историю попадем.

1954

Ода к трехсотлетию воссоединения Украины с Россией

Курился вдали под копытами шлях,

И пахло медвяной травою.

Что ж! Некуда деться! — Москва или лях!

Так лучше подружим с Москвою.

В тяжелой руке замерла булава,

И мысли печальные бродят…

Конечно бы, лучше самим панувать,

Да только никак не выходит.

Поляки и турки застлали пути,

И нет ни числа им, ни меры.

И если уж волю никак не спасти,

Спасем православную веру.

Молчали казаки… Да гетман и сам

Молчал и смотрел на дорогу.

И слезы текли по казацким усам,

Но слезы — беде не помога.

Печально и гордо смотрел он с коня,

Как едут бояре до места…

Прощай же ты, воля!

                  В честь этого дня

Сегодня играют оркестры!

Мы празднуем праздник, а гетман страдал

И, пряча от прочих кручину,

Со шведом он снесся потом и отдал

Родную свою Украину.

Казацкую волю щадил ты, Богдан,

И только… И, если признаться,

Пожалуй, не мог и предвидеть тогда

Ты образования наций.

И умер, измену в душе затая,

В ней видя мечту и свободу…

Сегодня сияет икона твоя

На празднике дружбы народов.

Сегодня плакаты и флаги вокруг

И, ясные в творческом рвенье,

Несут кандидаты словесных наук

Эмблемы воссоединенья.

А я не нуждаюсь в поддержке твоей —

Ведь я навсегда возвеличил

Не дружбу народов, а дружбу людей

Без всяких народных различий.

Сегодня лишь этого требует век,

Другие слова — обветшалы…

А ты был, Богдан, неплохой человек,

И ты ни при чем здесь, пожалуй…

1954

Еж и заяц (Почти басня)

Что благородны львы — молва несправедлива.

В них благородного — одна лишь только грива.

Ну, а клыки и когти? — Нет, поверь:

Тот царь зверей — обычный жадный зверь.

В одном лесу лев как-то околел:

Зайчатины, должно быть, много съел.

А было завались ее — скрывать не стану.

Лев заготавливал ее согласно плану,

Что сам волкам спускал.

И волки рыскали в лесах и между скал

Чтоб — буде заяц вдруг объявится где близко —

Схватить и приволочь и получить расписку.

Пять зайцев за квартал! — А нет — плати натурой:

Под барабанный бой навек простись со шкурой.

Те ж зайцы, что спаслись, таясь по перелескам,

Ко льву явились сами — по повесткам.

Ведь зайцы мясом чувствуют эпоху

И знают: план — закон, а вне закона — плохо.

Лев так бы зайцев всех доел,

Да околел.

Куда это ведет, всем скоро стало ясно,

Бить зайцев запретили занапрасно.

Раз после этого, травы едва касаясь,

Чрез безопасный лес пёр уцелевший заяц.

И вдруг ему навстречу ёж.

— Здорово, заяц! Как живешь?

Вам, говорят, теперь полегче малость стало…

(Ёж больше жил в норе, и слыл он либералом)

Вас, говорят, теперь не бьют?

                         — Да нет, не густо!

Ни за что — это так. Но треплют за капусту.

Да и потом сказать: живи… А что за счастье?

Ни блеска нет теперь, ни трепета, ни власти.

И охамел вокруг народ.

Бесштанный соловей, что хочет, то поет.

Любой — хотишь туда, хотишь — сюда подайся…