В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [124]
Нас размещают на охраняемой территории сохранившегося пансионата вместе с наблюдателями ООН и рекомендуют не выходить за ворота после 16 часов. На несколько корпусов нас, наверное, всего человек 10–15. Южным теплым вечером слышим с балкона характерное потрескивание автоматных очередей: видимо, это борьба с мародерами.
Как зыбка грань между миром и войной, жизнью и смертью, созиданием и безумием. Как неуловимо быстро добрые соседи превращаются в непримиримых врагов, а города – в военные трофеи и бесконечные руины… Как ужасен национализм!
Следующие мои поездки в Абхазию состоялись лишь летом 2009 г. – сначала с московским коллегой, а затем – с Джоном O’Локлином и Джерардом Тоалом. Работая над проектом о непризнанных или частично признанных государствах, мы готовили большой социологический опрос. Нас приняли президент республики С. Багапш, спикер парламента, первый вице-премьер… Конечно, мы посетили и бывший педагогический институт, а ныне Абхазский университет, которому отдали здание бывшего сельскохозяйственного института, нуждающееся в весьма основательном ремонте, но расположенное в замечательном уголке на окраине Сухума, откуда открывается потрясающий вид на море и город.
За эти годы многое изменилось. Почти восстановлена набережная – символ Сухума, и снова под колоннадой в ее центре, попивая крепкий кофе по-восточному, играют в нарды и домино пожилые мужчины. Снова в знаменитом ресторане у моря, имитирующем абхазский двор, подают прямо из печи вкуснейшие и совсем дешевые хачапури (пироги с кавказским сыром) с местным красным вином. Сцена из полных доброго юмора романов выдающегося абхазского писателя Фазиля Искандера. Отремонтировано несколько площадей и скверов, ожила пешеходная торговая улица в центре города. Правда, внутри вид многих магазинов возвращает в давно ушедшее советское время, но ассортимент вполне пристойный. На улицах – типичный постсоветский парадокс! – полно дорогих джипов и «мерседесов» с абхазскими номерами.
В стране проходят регулярные и совсем не формальные выборы. Когда в 2004 г. Москва пыталась надавить на абхазских избирателей и протолкнуть в президенты казавшегося ей более надежным кандидата, это вызвало политический кризис, и в итоге главой непризнанного государства стал кандидат оппозиции.
Впрочем, сотрудничество с Россией, которая с 2000-х гг. прямо поддерживает Абхазию – неизбежная реальность, и население в целом его широко одобряет. Республика стала постепенно выходить из изоляции. Ее жителям была предоставлена возможность получить российское гражданство, дающее право беспрепятственно ездить в Россию и другие страны. К середине 2000-гг. этой возможностью воспользовалось более 80 % жителей Абхазии. С начала 2000-х гг. начал восстанавливаться массовый летний туризм из России, давший толчок ремонту и строительству жилья, дорог, благоустройству курортных поселков, стимулирующий спрос на сельскохозяйственную продукцию. Зимой для тысяч абхазов жизненно важен вывоз в Россию их традиционного товара – мандаринов. Но заработать на этом нелегко: в сезон сбора цитрусовых у моста через Псоу выстраивается длинная очередь людей, в основном женщин, тянущих за собой на огромных телегах через таможню картонные коробки с фруктами. Стоять приходится по несколько часов, часто всю ночь. Сразу за пропускным пунктом жителей Абхазии ждут фуры скупщиков, которые принимают у них мандарины примерно по 50 центов за килограмм и доставляют их в северные районы России.
Сухуми оживает. Пожилые мужчины играют на набережной в нарды, попивая крепкий кофе по-восточному 2010 г.
Психологический климат в республике значительно изменился после пятидневной российско-грузинской войны, вызванной конфликтом в Южной Осетии. События августа 2008 г. (снова август!) ярко показали, что риск новой попытки Грузии разрешить «территориальные проблемы» силовым путем, державший в состоянии постоянной мобилизации всю республику, был вполне реальным. В итоге войны 2008 г. грузинские вооруженные формирования были вытеснены из нависавшей над Сухумом верхней части Кодорского ущелья, входящего в Абхазию – к сожалению, вместе с населявшими эту территорию примерно 3 тыс. сванов (субэтнос грузинского народа). Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Республика получила гарантии безопасности, открылись возможности инвестиций и развития экономики. Российские субсидии в том или ином виде составляют значительную часть бюджета Абхазии, а российские государственные компании взялись на условиях десятилетней концессии восстанавливать ее инфраструктуру – железную дорогу, аэропорт.
Естественно, неравнозначность потенциалов России и Абхазии вызывает и проблемы. Например, как развивать абхазскую туристическую индустрию? Нет сомнений, что в Абхазии для туризма есть все – теплое море и подступающие к нему горные леса, многочисленные исторические и природные памятники. Нет только рабочих рук. Кто будет строить новые отели и обслуживать приезжих? Вряд ли абхазов устроит распродажа уникального побережья иностранному капиталу, а массовые миграции извне могут вновь стать угрозой идентичности титульного населения.
