В мире античных свитков - [56]

При планировке улиц учитывалось и направление дующих здесь ветров. «Благодаря искусному расположению улиц город открыт этесиям, которые дуют с моря, приносят с собой прохладу и делают здешний климат умеренным и здоровым» (Diod., XVII, 52, 2). Эти ветры задержали флот Цезаря в гавани Александрии (B. C., III, 107).

Вторая главная улица Александрии, перпендикулярная Канопской, проходила ближе к восточной части города, упираясь в полуостров Лохиаду. Вместе обе улицы рассекали параллелограмм города на четыре неравные части (на пересечении этих улиц и находилась площадь Месопедион, о которой говорилось выше).

Городское хозяйство, следы которого сохранились до настоящего времени, имело не только наземные, но и подземные сооружения — отводные каналы, совершенно необходимые в условиях болотистой местности, клоаки, впадающие в море[161]. «Почти вся Александрия подрыта и имеет подземные каналы, которые идут к Нилу и проводят воду в частные дома, где она постепенно очищается и осаживается. Ее обычно и употребляют хозяева домов и их слуги, ибо та вода, которая идет прямо из Нила, до того илиста и мутна, что вызывает много различных болезней», — писал Г. Цезарь в «Александрийской войне» (5). С юга к городу был подведен канал, который и давал ему питьевую воду, а также связывал озеро Мареотиду, питаемое из Канопского рукава Нила, с морем. Канал доставлял городу нильскую воду, расходившуюся затем по трубам в подземные цистерны.

Рейд Александрии, запертый с севера островом Фарос, был разделен на два порта искусственной насыпью длиной более километра, связывавшей Фарос с материком: эта насыпь называлась Гептастадион. Восточный порт обычно назывался Большой Гаванью, и вход в нее ограничивался с одной стороны восточным мысом Фароса, где находился знаменитый маяк, с другой — молом, соединенным с полуостровом Лохиада. С тыла эта Большая Гавань защищалась Гептастадионом. Она служила также военным портом с арсеналом и складами: фарватер был рассчитан на то, чтобы здесь проходили суда с глубокой осадкой, типа квинкверем. Вот как ее описывает Страбон: «Из оконечностей Фароса восточная лежит ближе к материку и к мысу напротив него (мыс называется Лохиада), и сужает устье гавани; вдобавок к узости прохода в гавань там есть еще и скалы, одни подводные, другие же выступающие над поверхностью моря. Эти скалы постоянно превращают в буруны волны, низвергающиеся на них из открытого моря. Самый мыс островка — это скала, омываемая морем. На этой скале находится удивительная постройка — многоэтажная башня из белого мрамора, одноименная с островом. Эту башню принес в дар Сострат с Книда, друг царей, ради спасения мореходов, как гласит надпись»[162].

Сведения о пяти кварталах Александрии, сообщаемые Псевдо-Каллисфеном, подтверждаются другими источниками (как, например, Philo in Flacc. 973 a). Квартал B занимал царский дворец — Брухейон. Дворец состоял из огромного комплекса зданий и садово-парковых ансамблей, включая в себя и усыпальницу Александра («сема») и Птолемеев, Театр и Музей. Он занимал до трети города, по некоторым сведениям (в частности, по сообщению Страбона). Суда, входившие в Большую Гавань, проходили через нее прямо к дворцовым сооружениям, как можно заключить из следующего описания Страбона: «При входе в гавань слева увидишь внутренние царские дворцы, смежные с дворцами на Лохиаде: в них много различных покоев и парков. Ниже их расположена искусственно выкопанная и скрытая гавань, являющаяся частной собственностью царей, так же, как и островок Антиродос, с лежащей перед ним искусственной гаванью…» (XVII, 1, 9). «Над искусственной гаванью находится театр, затем идет Посидий — так сказать, изгиб, выступающий от так называемого Эмпория с храмом Посейдона… Далее следует Цезарей, эмпорий и товарные склады. За ними идут верфи, тянущиеся вплоть до Гептастадиона. Таково мое описание Большой Гавани и ее окрестностей» (Strabo, XVII, 1, 9). Вероятно, в этом же районе города находились канцелярии, стоявшие во главе огромного бюрократического аппарата Птолемеев.

К западу от Гептастадиона лежала открытая Западная Гавань, порт Эвноста, названный так по имени зятя Птолемея. Внутри гавани находился небольшой внутренний закрытый порт военного значения, так называемый Кибот, укрепленный крепостными стенами. Он был связан и с Большой Гаванью, а также с Мареотидой. На Мареотиде находилась большая озерная гавань, предназначенная для нильских кораблей. Здесь же находился и увеселительный флот Птолемея II Филадельфа, состоявший из роскошно украшенных нильских барок, и позже — целая вилла на барже, сооруженная для Птолемея IV.

За пределами городских стен к западу находился туземный египетский квартал, называвшийся Ракотидой[163], а также Западный некрополь. К востоку от Канопских ворот города находился ипподром и Восточный некрополь. В египетском квартале был построен огромный храм, Серапей, посвященный богу Сарапису, соединившему в себе египетские и греческие черты.

Основные сооружения города были воздвигнуты при Птолемее I, в том числе городские стены и царский дворец, ставший продолжением дворца Александра на Лохиаде. Лазурное море с севера и желто-шафранного цвета пески с юга замыкали в естественные границы белокаменный город, в котором сочетание мраморных дворцов и общественных зданий с роскошной зеленью парков и садов создавало поразительный по красоте и гармоничности эффект. На всякого человека, впервые приехавшего в Александрию, панорама города оказывала неизгладимое впечатление. Его хорошо передает Ахилл Татий в своем романе «Левкиппа и Клитофонт» (V, I): «Спустя три дня мы прибыли в Александрию. Я прошел через ворота, которые называются Воротами Солнца, и передо мной развернулась сверкающая красота города, наполнившая робостью мой взор. Прямые ряды колонн высились на всем протяжении дороги от Ворот Солнца до Ворот Луны — эти божества охраняют оба входа в город. Между колоннами пролегала равнинная часть города. Множество дорог пересекало ее, и можно было совершить путешествие, не выходя за пределы города.