В мгновенье ока - [69]

– …красной смерти».

– «Падение…

– …дома Эшеров»!

– «Колодец…

– …и маятник»!

– «Сердце…

– «Сердце-обличитель»! Мое сердце! Сердце!

– Повторяй за мной: ради всего святого, Монтрезор84!

– Все это странно.

– Повторяй: Монтрезор, ради всего святого!

– Ради всего святого, Монтрезор.

– Видишь это заглавие?

– Вижу!

– Прочти дату.

– Тысяча девятьсот девяносто четвертый. «Амонтильядо». И мое имя!

– Точно! А теперь тряхни головой. Пусть на шутовском колпаке зазвенят бубенчики. Я принес раствор, чтобы укрепить последний камень. Надо торопиться. Сейчас вокруг тебя сомкнутся стены из твоих собственных книг. Когда к тебе придет смерть, как ты ее встретишь? Восклицанием и словами?..

– Requiescat in pace?

– Повтори.

– Requiescat in pace!

Тут налетел Ветер Времени, и комната опустела. На смех больного в палату прибежали сестры милосердия: они попытались завладеть книгами, под весом которых надежно покоилась радость.

– Что он такое говорит? – воскликнул кто-то.

Спустя час, день, год, минуту по шпилю одного из парижских соборов пробежали огни святого Эльма85, темный переулок озарился голубоватым отблеском, на углу возникло легкое движение, и невидимая карусель ветра закружила опавшую листву; где-то на лестнице послышались шаги – человек поднимался к дверям каморки, окна которой выходили на оживленные кафе, откуда звучала приглушенная музыка; на кровати у окна лежал высокий бледный мужчина, который не подавал признаков жизни, пока не услышал поблизости чужое дыхание.

Тень гостя оказалась совсем близко: стоило ему наклониться, как свет, падающий из окна, позволил различить его лицо и губы, которые приоткрылись, чтобы набрать воздуха. С этих губ слетело одно-единственное слово:

– Оскар?86

Другая дорога

Воскресным утром они въехали в зеленую зону, оставив далеко позади алюминиевый город, и все время смотрели на небо, которое тоже вырвалось на свободу и двигалось вместе с ними, словно незнакомое озеро в знакомом месте, невыразимо голубое, с белыми барашками пены.

Сбросив скорость, Кларенс Трэверс подставил лицо свежему ветру и запаху скошенной травы. Он взял за руку жену и обернулся к сыну с дочкой, которые впервые в жизни не дрались на заднем сиденье – по крайней мере, в этот миг; машина двигалась от одного тихого и прекрасного местечка к другому, отчего начинало казаться, что этому зеленому воскресному роскошеству не будет конца.

– Какая благодать, – сказала Сесилия Трэверс – Сто лет не выбирались на природу. – Муж почувствовал, как ее рука ответила на его прикосновение и тут же полностью расслабилась. – Не могу забыть этих дамочек, которые вчера, не допив коктейлей, хлопнулись в обморок от духоты, – вот ужас-то!

– Действительно ужас, – согласился Кларенс Трэверс – Но как бы то ни было – вперед!

Он нажал на педаль газа и прибавил скорости. Совсем недавно, на выезде из города, обстановка была довольно нервной, машины пронзительно сигналили и подталкивали их туда, где, если очень повезет, можно было найти островки зелени, пригодные для пикников. Оказавшись на скоростной полосе, он с риском для жизни перестроился в крайний правый ряд, и через некоторое время скорость удалось сбросить до пятидесяти миль в час, что было уже почти комфортно. Маневры окупились с лихвой, как только в окна повеяло ароматами цветов и деревьев. Без видимой причины он рассмеялся, а потом сказал:

– Когда мы вот так выбираемся из дому, мне хочется ехать куда глаза глядят, лишь бы не возвращаться в этот проклятый город.

– Давайте уедем на сто миль! – воскликнул его сын.

– На тысячу! – закричала дочка.

– Можно и на тысячу, – согласился Кларенс Трэверс – Только медленно, по одной миле зараз. – И тихо изумился: – Вот это да!

С правой стороны неожиданно, будто из придуманного мира, возникла заброшенная дорога.

– Чудо! – сказал мистер Кларенс Трэверс.

– Где, где? – загалдели дети.

– Смотрите! – Кларенс Трэверс перегнулся через плечо жены и указал рукой в ту сторону. – Старая дорога. Раньше только по ней и ездили.

– Вот по той? – удивилась жена.

– Ничего себе, какая узкая! – поразился сын.

– Тогда и машин было не много.

– Похожа на большую змею, – сказала дочка.

– Так и есть: все старые дороги извивались и петляли. Помнишь?

Сесилия Трэверс кивнула. Машина теперь двигалась совсем медленно, и они разглядывали узкую бетонную полосу, которую тут и там деликатно прорезали пучки зеленой травы, а по обочинам украшали полевые цветы и стрелы утреннего света, летящие сквозь высокие кроны уходящих к лесу дубов, кленов и вязов.

– Эту дорогу я знаю как свои пять пальцев, – сообщил Кларенс Трэверс – Хотите по ней прокатиться?

– Ой, Кларенс, нам…

– Я серьезно!

– Папа, давай, ну пожалуйста!

– Решено, едем, – твердо сказал он.

– Туда нельзя! – запротестовала Сесилия Трэверс – Наверняка это запрещено. Там опасно.

Не дослушав, он отделился от стремительного транспортного потока, свернул в неглубокий кювет и с улыбкой направил машину прямо по ухабам к старой дороге.

– Кларенс, опомнись! Нас арестуют!

– За движение со скоростью десять миль в час по заброшенной дороге? Все, больше никаких споров, чтобы не портить такой чудесный день. Будете хорошо себя вести – куплю всем газировки с сиропом.